Я на такое не подписывался!
Шрифт:
Я вышел из дома и вскоре отыскал в высокой траве большой ровный камень. Символы на нем были похожи на те, что высечены на телепортационных арках. Вызвать меню получилось с первого раза, но разобрать написанное не смог. Кажется, я начинаю тихо ненавидеть изначальную письменность. Поиграем в угадайку? Я ткнул наугад, и камень перенес меня в отдаленный город, откуда домой мне пришлось лететь через Облиум.
Теперь, когда я нашел книгу, я мог вернуться к ней в любой момент. Все равно я пока не знал, как к ней подступиться, а время, проведенное с единственным близким человеком, имело для меня большую ценность.
Кто знает, какой из наших спокойных семейных
Глава 10. То, чего я боялся
Под вечер в таверне стало на удивление многолюдно. Столы сдвинули к стенам, а парящие под потолком магические светильники согнали в центр, чтобы лучше осветить освободившийся пятачок. Дальние углы погрузились в таинственный полумрак, со всех сторон слышались оживленные разговоры, а порой и нестройное пение.
Кейри в красивом новом платье ждала меня за стойкой, шелковые нежно-розовые локоны легко струились по хрупким плечам девушки. Стоило ей меня заметить, лицо озарила милая улыбка.
— Я тебе место заняла. — Она похлопала по соседнему стулу.
— Спасибо. Выглядишь просто сказочно. — Я присел рядом с ней, стараясь не показывать накопившуюся за день усталость. Если честно, барному стулу я бы с радостью предпочел кровать.
— Как фея? — спросила Кейри с лукавой улыбкой.
— Что? Нет! — Мне почему-то представилась Эйла с улыбкой от уха до уха, полной острых зубов. Моя сестра фей, что ли, никогда не видела? Она бы себя еще с пауком сравнила!
Кейри посмотрела на меня с недоумением, будто это я сказал что-то странное.
— Ну… ладно. — Она неопределенно пожала плечами. — В общем, пока я бегала забирать платье, все нормальные места заняли. Я хотела заказать чего-нибудь, но Энни сказала, что все съедобное разобрали. Есть оставшийся с обеда компотик, — она кивнула на пузатый глиняный кувшин, рядом с которым стояли две внушительные кружки, — и соленые стебельки. Мы такие как-то брали, помнишь? Так себе, конечно, но я подумала, вдруг ты голодный…
— Спасибо. — На стебельки я посмотрел с сомнением, а местного чаю, который Кейри упорно называла компотом, все же налил.
— Будут еще лепешки. Попозже.
— Вот это было бы кстати. Так что там за бард? Ты что-то говорила, но у меня из головы вылетело.
— Девушка. Лаурель или как-то так. Энни сказала, она классная. Сама пишет стихи и музыку, сама поет, играет. Что ж ты подругу свою не догадался пригласить? Думаю, ей было бы приятно.
От необходимости что-то отвечать меня избавили громкие аплодисменты и приветственные выкрики, которыми присутствующие встречали вошедшую в зал девушку. Мы с Кейри тут же развернулись к импровизированной сцене.
Сценический образ Лаурелии выглядел странновато даже по местным меркам. Вьющиеся черные волосы украшали тоненькие ленточки, перья, бусины и живые цветы, платье напоминало лоскутное одеяло. Взгляд больших черных глаз неуверенно блуждал по залу, на губах застыла рассеянная улыбка. Исполнительница бережно прижимала к груди музыкальный инструмент — не то лютню, не то мандолину.
Выбежавший из подсобки Михель горячо поприветствовал гостью и предложил ей высокий барный стул у стойки неподалеку от нас. От готовящегося угощения девушка отказалась, но попросила кружку разбавленного вина.
Эта худосочная девица собралась выступать в нетрезвом виде? Да мне кажется, что она уже под чем-то!
Михель метнулся за выпивкой для гостьи. Он так спешил, что расплескал часть по пути. Тем временем уже знакомые с ее творчеством посетители просили исполнить полюбившиеся композиции, щедро осыпали комплиментами, но стоило Лаурель коснуться струн, все затихли и приготовились слушать. Я думал, она выйдет на свет в середину, но девушка осталась сидеть у стойки. В таком случае, думаю, пространство в центре зала предназначалось для танцев. Я был настроен скептически, но едва Лаурель запела — заслушался. Мелодичный голос лился чисто и красиво, сплетаясь с переливами струнной музыки. И это не была песня из разряда «ни о чем», Лаурель рассказывала историю кузнеца, который выковал волшебный меч, а потом сошел с ума и покончил с собой. За ней следовала баллада о несчастной любви, потом о команде отважных героев, которые пытаются героически сразить сверхсильного босса, но в итоге все гибнут, и все в таком духе. Все ее песни так кончались! Мне было интересно вслушиваться в слова, все же они были отражением этого мира, но неужели нет какой-то песни, где герои не мрут под конец?
— Какой кошмар, — прошептала Кейри, когда Лаурель дошла до того момента, где Хранитель всех убил. — Лучше-то ничего не придумала?
— Это основано на реальных событиях, — шепнул я ей в ответ.
— Первый раз слышу! Вот про свихнувшегося кузнеца — это да, что-то такое говорили.
Выходит, в своем творчестве Лаурель вдохновлялась легендами и историей своего мира. Когда она объявила следующую композицию, несколько парочек вышло на импровизированную танцплощадку. Тонкие пальцы коснулись струн, и зал заполнили первые ноты красивой медленной мелодии. Не нужно блистать умом, чтобы догадаться, что эта песня будет о любви. Кейри с нескрываемой грустью смотрела на перетаптывающиеся пары, а мне некстати вспомнился Фей, бросавшийся обвинениями в моем недавнем сне. Мне казалось, между ними не было ничего серьезного, но сейчас она едва сдерживала слезы.
Кейри слабо улыбнулась, поймав мой взгляд:
— Потанцуешь со мной?
— Конечно. — Мы с ней никогда не танцевали, это вообще не по моей части, но разве я мог отказать?
Когда мы вышли на середину, одна ее рука сжала мою, а вторая легла мне на плечо. Я ощущал себя ужасно неуклюжим, мне было неловко, но это все неважно, если наш нелепый танец сделает Кейри чуточку счастливей. Лаурель пела о трудностях, что встают на пути влюбленных, и о счастье, за которое стоит бороться, даже если надежды уже не осталось.
— Почему мне кажется, что ты со мной прощаешься? — тихо спросила Кейри, заглядывая мне в глаза. Я даже растерялся от такого вопроса.
— Это не так. Может, я не всегда буду таким, каким ты меня знала, но…
— Ты уже не такой, мы все не такие — этот мир меняет нас.
С этим не поспоришь — невозможно остаться прежним, когда вокруг тебя другая реальность. Кейри заметно выросла за время, проведенное здесь, стала более самостоятельной, ответственной, научилась преодолевать свой страх. Да, у всех бывают минуты слабости, но она не зарывает голову в песок, а вытирает слезы и идет дальше. Из того, что я помню, у меня сложилось впечатление, что я был ей не очень-то хорошим братом. Нет, я всегда был готов помочь ей, заступиться, если нужно, но при этом был холоден с ней, отмахивался, когда она хотела моего внимания. Я не изменю себя прошлого, не знаю, насколько мне придется измениться в будущем, но сейчас я могу быть таким, каким захочу. У меня замечательная сестра. Я крепче прижал ее к себе, и мимолетное удивление, промелькнувшее на ее лице, сменилось каким-то обреченным пониманием. Она как будто чувствовала неладное, как будто и так знала все, о чем я молчу.