Я — начальник, ты — дурак
Шрифт:
— Это и нас касается? — спросил с ехидцей Тутаринов и со значением нажал на слово «нас».
— А почему нет? — спокойно ответил Рокоссовский. — Мы что — неприкасаемые? Или из другого теста?
— Мы — носители боевого опыта. Разве этого мало?
Рокоссовский приподнял с места шахматного короля. Покрутил между пальцев. Показал собеседнику.
— Знаешь, почему умные люди разрешили ему ходить только на одно поле? И сам же пояснил:
— Потому — он носитель опыта. А опыт — это старые сапоги. Ходить в них вроде бы удобно, да вот протекают…
Признаюсь,
Должно быть, определение задело и Тутаринова.
— Я бы не стал так резко, — сказал он примирительно. — Свой боевой опыт мы выстрадали…
— А я выстрадал то, о чем говорю. Ты бы знал, сколько раз в минуты решений приходилось слышать: «А в девятнадцатом году в такой обстановке мы действовали по-иному». Нет опаснее аргумента! Помню, один такой опытный взял в руки новенький автомат. Подержал, покрутил. Потом сказал красноармейцу: «Покажите, как выполнять команду „Штыком — коли, прикладом — отбей!“. Боец растерялся. А опытный говорит: «Вот и цена этой железке. Жрет уйму патронов, а для рукопашной — дрянь!» Потом уже оправдывался: да, автоматы мы недооценили. Заметь, не я, а мы!
— Узнаю, — сказал Тутаринов и понимающе улыбнулся. — Сэмэн Буденный. Известная фамилия.
— Да при чем тут фамилия! — ответил Рокоссовский в сердцах. — Мы сами, что, лучше были? Если на то пошло, в сорок первом я себя долго ломал, чтобы не поддаваться прошлому опыту. Он ведь то и дело подсказывал: шашки — вон! В атаку — марш-марш! По-кавалерийски. А нас за это били. Пока мы не поняли: каждый день требует новых решений. Теперь вспомни, сколько раз, выслушав такие новые решения, более опытные говорили: так, как вы предлагаете, воевать нельзя.
— Было, — согласился Тутаринов. — Сейчас другое время…
— Время действительно другое, — согласился Рокоссовский. — В войска пошла ракетная техника. Не смотрим ли мы на нее с колокольни старого опыта? Ты вот сегодня два раза кавалерию поминал. Без нее тебе, вроде, тоскливо. Верно? А она иссякла. Умерла, если хочешь…
Именно в это время Тутаринов, двинув вперед слона, прорвался через пешечный центр в глубь обороны маршала, и тот в раздумье спросил меня:
— Ну, майор, что мне предпринять?
Позже, когда Тутаринов уехал в войска, которые готовились ко второму этапу учений, маршал предложил сыграть партию мне.
И я проиграл…
ОТЧЕГО ВОРОБЬИ СЕРЫЕ
Генерал-майор танковых войск Сурков знакомил маршала Рокоссовского с гарнизоном. Они шли по чисто выметенному плацу. Генерал, показывая что-либо, торжественно вещал: «Это мои казармы. Здесь штаб моей дивизии. Там мой танковый парк. Это аллея моих отличников».
Маршал не выдержал, спросил:
— А воробьи тоже ваши?
— Мои, — ответил генерал автоматически.
— То-то они такие серые, — заметил Рокоссовский.
— Так точно, — согласился генерал, как ни в чем не бывало. — Зима. В трубах ночуют.
ИСТОРИЯ С БУДКОЙ
В конце дня больших полевых учений тот же генерал майор танковых войск Сурков подошел к маршалу Рокоссовскому, козырнул и тоном заботливого хозяина сообщил:
— Товарищ Маршал Советского Союза, ночевать вы сегодня будете в будке. Там уже все приготовлено.
— Спасибо, генерал, — поблагодарил Рокоссовский. — Я уж лучше где-нибудь под кустиком. Зачем же собачку тревожить? Где спала, пусть там и спит.
Генерал встрепенулся: должно быть бестолковость маршала удивила его.
— Будка — это штабной фургон, товарищ Маршал.
— Вот видите, оказывается у вещей свои названия, чтобы их можно было отличать и не путать, — сказал Рокоссовский. — Оказывается, в танковых войсках иначе.
Престарелому маршалу Семену Буденному рассказали, что на Брежнева совершено покушение: в него стреляли из пистолета.
— И что?
— Остался жив.
— Ну вот! — возмутился Буденный. — Я же всегда твержу: шашкой надо! Шашкой оно надежнее!
«ГОСПОДИН ПРЕЗИДЕНТ, НАТО ВОЙНУ ПРОИГРАЛО…»
В министерстве обороны проводились большие командно-штабные учения. По их замыслу предстояло проиграть возможные варианты начального периода войны, в которой агрессором выступали объединенные вооруженные силы стран НАТО в Европе.
За советскую сторону играло главное оперативное управление Генштаба, за НАТО — Главный штаб главного командования сухопутных войск, который возглавлял Маршал Советского Союза В.И. Чуйков.
Смысл учений был в том, что обе играющих стороны строили свои решения на основании реального учета соотношения сил, развернутых обеими сторонами на театре военных действий. Поэтому учения носили характер совершенно секретных, и о них за стены министерства обороны никакой информации не поступало, хотя за их ходом внимательно следили ЦК КПСС и правительство.
Министр обороны маршал Р.Я. Малиновский, осуществлявший общее руководство учениями, приехал в Главный штаб сухопутных войск в период, когда там заканчивали работу над планом натовского нападения на Восточную Германию и попросил Чуйкова доложить ему соображения планировщиков.
— Начало наступления, — доложил Чуйков, — НАТО будет предварять нанесением ядерных ударов по важнейшим объектам Группы Советских войск в Германии…
— Забудьте о ядерных ударах, — прервал его Малиновский. — Мы отрабатываем начальный период войны с применением обычных средств вооружения.
— Тогда НАТО нет смысла начинать агрессию. Без ядерного оружия теми силами, которые у них есть в Европе, с группировкой Советских войск им не сладить. Поскольку у меня права главнокомандующего войсками НАТО, я отдам приказ о ядерной атаке.