Я нашепчу тебе будущее
Шрифт:
– Ты кушал? – спросил я и потрепал его за волосы.
– Нет, не кушал. Но я не хочу! Пойдём играть, пожалуйста.
– Мама будет ругаться. – сказал я и щёлкнул по носу.
– Ну она пока приготовит кашу, пока нарежет фрукты. У нас есть время. – уговаривал он меня. – Ну, пожалуйста.
– Хорошо, пошли, но не долго.
– Я быстро! Оденусь и прибегу, и мячик возьму.
Марк побежал к себе, я провожал его взглядом и улыбался. А ведь он мог расти на моих глазах. Его бы смехом всегда был полон мой дом, и я бы, как и Изабелла, не спал ночами, баюкая его. Сколько всего я упустил, сколько
Я покачал головой, потому что во мне поднималась злость и обида, что Изабелла лишила меня этого, но в ту же секунду я вспомнил, что всё это время она была одна и тоже страдала не меньше меня. Потому была вдали от меня, воспитывала сына в одиночку. На глаза навернулись слёзы, смешно, правда? Я, взрослый мужик, а в глазах стоят слёзы от обиды потерянного времени, от счастья того, что они живы, от осознания того, что я не один и они снова со мной. Похлопав глазами, я пошёл в комнату с тренажерами и быстро переоделся. Когда я вышел, Марк уже стоял одетый и улыбался мне своей светлой улыбкой.
– Ну что, пошли играть? – спросил я.
– Да!
Мы вышли во двор, я встал на ворота и стал ловить его подачи. Двигался он хорошо и очень активно. Конечно, понятно, что я выше, сильнее и мне ничего не стоит обыграть его, но смотря на эту счастливую мордашку, которая с таким азартом, и задорным смехом бьёт по мячу, просто нет сил этому сопротивляться и ты проигрываешь большую часть, а потом ловишь, чтобы жизнь сказкой не казалась.
Я даже не заметил, как мы разыгрались. Марк тоже стоял на воротах, и я специально бил то мимо, то слишком высоко, а если и целился в него, то очень осторожно. За всем этим не заметил, что за нами наблюдают.
– А вы хорошо вдвоём смотритесь. – раздался голос Изабеллы за спиной. – Ему всегда не хватало именно этого. Я не могла заменить ему отца и стать другом, потому что сама женщина, но он меня очень любит, правда мой мальчик? – спросила Изабелла, и Марк бросился к ней и обнял.
– Правда! – утвердительно сказал Марк, а у меня перед глазами стояла чёткая картина, как она снова стоит вот так, но с животом и носит под сердцем ещё одного нашего ребёнка. Девочка или мальчик — мне всё равно, любить буду одинаково.
– И не только он. – сказал я, смотря ей в глаза. Так приятно наблюдать за ней, сперва этот лёгкий шок, потом смущение, улыбка радости, которую она так хочет спрятать. Но блеск в глазах её выдаёт, она всё так же моя, всё ещё меня любит так же сильно, как и тогда.
– Клим, ты… я…
– Ты ничего не должна мне говорить, я просто сказал, чтобы ты знала. Ты больше не одна, у тебя и у Марка есть я. Я буду рядом в горести и радости, буду рядом, когда ты смеёшься или плачешь. Ты и Марк нужны мне так же сильно, как и я Вам.
– Клим… - обратился ко мне Марк.
– Марк, так нельзя! – перебила Изабелла.
– Не ругай его, это я разрешил так обращаться ко мне. Ну, так что ты хотел сказать?
– Может, погуляем все вместе? Мама, ты же не против, чтобы Клим пошёл с нами? Я очень хочу! Он такой классный и хороший! А знаешь, он научит меня сегодня многим трюкам. Мама, пожалуйста!
– А я что, против? – улыбнулась она. – Я за любой кипишь кроме голодовки, главное, чтобы Клим захотел, и у него было время.
– Хочу, и у меня всегда будет на Вас время. Мой дом снова стал живой, как вы тут появились, и без Вас он станет скучным и мрачным.
– Ладно, тогда марш руки мыть и за стол, потом пойдём гулять.
Глава 15
За пару дней до этого.
Перед зеркалом стоял красивый молодой человек. Вьющиеся белые локоны на концах и более тёмные к корням, просто выгорели на солнце. Он был высок, крепкого телосложения, смуглая кожа. На нём была чёрная футболка в обтяжку, что не давала скрыть от взгляда его литые мышцы. Крепкие руки, прямая спина, широкие плечи, развитые мышцы груди и торса, прекрасно прокачанный пресс. На нём очень хорошо сидели джинсы синего цвета, так прекрасно подчёркивали хороший и упругий зад, крепкие бёдра и длинные ноги. У него были глаза василькового цвета, обрамлённые чёрными ресницами. Мужчина стоял и красил свои брови в чёрный цвет.
– Зигфрид, вот объясни мне, не могу понять, зачем ты осветлил брови и ресницы, а сейчас их заново красишь?
– Доминик, ты вроде взрослый мужик, а глупые вопросы задаёшь. – ответил ему спокойно Зигфрид.
– Ну, прости, я не понял твоего хода мыслей.
– Клим. – ответил тот.
– Что Клим? Он тут причём?
– Всё просто, оставь я всё как есть, он бы меня узнал, причём сразу же.
– Это как? Ты был в маске, лица не видно.
– У меня на одной брови есть дефект. Чётко посередине есть отрезок волос, в котором нет пигмента, они белые, и эту мою особенность он знает. Я не могу испортить сюрприз раньше времени, это неправильно.
– Зигфрид, но что ты задумал? – спросил его Доминик.
– Вернуть его на путь истинный.
– На путь истинный? А что, он сейчас не на своём месте?
– Да, он сбился с курса. Сильнейшие могут быть только волками одиночками, у нас нет права на семью, пока мы не отойдём от дел.
– О, как… - сказал он, - а позволь спросить, кто это решил?
– Я. – спокойно ответил Зигфрид.
– То есть, ты хочешь подогнать его под свою модель видения? Разве это правильно?
– Если он хочет быть сильнейшим, то семья — это его слабое место, её у него быть не должно!
– Зигфрид, а ты у него спросил, хочет он того или нет? Вы не виделись больше восьми лет. Он мог измениться, все в этой жизни меняются.
– У него нет права меняться, он мой преемник, он займёт моё место, как я исчезну.
– Исчезнешь? Ты о чём?
– У меня осталось не больше года, а может и меньше.
– С чего ты это решил?
– В нашей семье никто не переживал рубеж сорока лет, все умирали, просто отказывала печень.
– У вас генетическое заболевание? Почему к врачу не идёшь?