Я научу тебя любить
Шрифт:
Он просил не затягивать с поиском бизнес-школ и магистерок. Она посвятила этому много времени и сил.
Отправила таблицей. Он похвалил… Но не посмотрел.
Отправила еще раз. Сказал, что помнит… И снова забыл.
Отправила в третий раз. Получила в ответ: «Точно, сегодня обязательно…». И замотался.
В итоге закончилось тем, что Аня устроила полноценную презентацию. После окончания рабочего дня притащила в кабинет Высоцкого доску, заставила открыть ее файл на ноутбуке, а сама с помощью листов и фломастеров изображала, в чем видит преимущества и недостатки каждого из вариантов.
Он явно был приятно удивлен. Натолкнул на несколько интересных мыслей касательно приоритизации. Резюмировал любимым: «умница, я понял. Работаем в направлении». И даже глаза не закатил, когда радостная до невозможности Аня захлопала в ладоши.
Все же детство в ней по-прежнему пробивалось. Что ты с ним не делай. Но детство — это не всегда глупость, поэтому…
— Ты сказать что-то хочешь? — заходившая на новый круг Аня оглянулась, поймала взгляд Корнея. Кивнула сначала, потом нахмурилась. Повернулась к нему, попыталась успокоить руки, опустила их вдоль туловища… — Сюда иди. Будем говорить…
Следила за тем, как мужчина отставляет ноутбук, протягивает ладонь, явно предлагая подойти. Было немного страшно, но Аня сделала это. Можно было бы сесть рядом, но она забралась на колени. Он не был против. Так даже лучше. Им так всегда разговаривать проще. Они так ближе.
Положила руки на плечи, провела по ткани футболки, сгоняя несуществующие пылинки, дала себе дополнительные пару секунд, чтобы собраться…
— У меня задержка.
Сказала, переводя взгляд на лицо. Которое как было спокойным — так им и осталось. Не расплылся в улыбке. Не бросился ругаться.
Оба понимали, что такой риск есть. Оба старались не касаться темы. Оба осознавали — сейчас не вовремя. Но если вдруг…
Аня уже поняла, что на аборт ее никто не погонит. У них же скоро будет комната «на будущее». Но также она помнила, что он, как здравомыслящий человек, не горит желанием заводить детей сейчас. Может быть когда-нибудь — да. Но сейчас планы у него другие. И на себя. И на нее. Учиться. Работать. Налаживать. Дети могут только усложнить.
И страшно было именно это — все испортить.
— Давно? — Корней спросил, смотря в лицо. Аня опустила взгляд на миг, потом снова на него.
— Неделя с небольшим.
— Ясно. За тестом идти?
— Не надо. Я купила. — Почему-то его слова отозвались теплом. И невероятной силы желанием улыбнуться.
— Еще не делала?
— Нет. Страшно… — и говорить правду. Всегда говорить правду.
— Я не твой отец, Ань. А ты не мать… — не сомневаясь, что он поймет правильно. И то, что немного кривится. И то, что вздыхает.
— Я понимаю это умом. Но мне все равно страшно. Я не хочу не хотеть детей. Но сейчас же так не вовремя…
— Ну так хоти. В перспективе. А сейчас будет, как будет. Поздно бояться. Уже ничего не сделаешь. Узнаешь — захочешь. На УЗИ сходишь. Плакать будешь… Все, как всегда…
Корней пошутил, Аня не сдержала — улыбку и желание ущипнуть. Мелкое членовредительство ей он позволял. Его это забавляло. И пусть сейчас понятно было — тоже не в восторге скорее всего, но держится достойно. Мыслит здраво. Действительно готов к тому, что у них может быть вполне реальный залёт.
— Боишься сама делать? — Корней спросил, Аня кивнула. Почувствовала, что мужские пальцы легко барабанят по бедрам, сам Высоцкий запрокидывает голову, смотрит в потолок недолго, выдыхает, потом хлопает по девичьей ягодице, вырывая из Ани внезапный «ой». — Делай свою часть. Зови. Я подойду.
Не улыбается, когда Анин взгляд становится невыносимо нежным. Просто следит за тем, как она встает, тянется к губам, шепчет: «ты самый лучший»… И несется в ванную.
Сам же снова запрокидывает голову, закрывает глаза, дышит, кладет руки в замке на лоб… Хочет, конечно, чтобы пронесло. Но готовится к тому, что нет. За двоих готовится. А может уже и за троих.
Тест лежал на краю раковины, с другой стороны на столешнице — телефон с включенным таймером. Аня стояла спиной, вжимаясь лбом в грудь Корнея, а пятой точкой упираясь в камень столешницы, сам Корней — лицом, глядя в зеркало.
Вот уже три минуты, как молчали. Аня мелко дрожала, справляясь с учащающимся дыханием, он периодически опускал взгляд, чтобы проверить…
— Твои ставки? — Корней спросил, снова поднимая взгляд на свое отражение. Притворно спокойное лицо. Под ним — кудрявая голова.
Которая поднимается, смотрит на него с сомнением, дожидается, когда он опустит взгляд, даст намек на улыбку…
— Я не буду делать ставки, Корней, — произнесет убежденно и убедительно. Будто он завел разговор о какой-то несусветной глупости.
— Ладно. Тогда я сделаю. Ставлю месяц минетов на две. — Корней видел, что Аня замирает на секунду, переваривает, снова смотрит…
— Каких минетов? — переспрашивает, хмурясь.
— Твоих мне. Очевидно.
Обалдевает, даже рот приоткрывает, насколько удивлена, краснеет…
— Я не делаю тебе минеты. — И говорит, переводя голову из стороны в сторону, будто он не в курсе, заставляя мужчину закрыть на секунду глаза, сдерживая смех.
— Спасибо, что обратила внимание. Почему, кстати? — Но играть надо до конца, поэтому он справляется. Спрашивает снова будто бы серьезно…
— Корней! — но не сдерживается, когда Аня понимает, что ее стебут. Стучит рукой по груди, сморит обижено, обращается пискляво… Но почти сразу краснеет сильнее и не может сдержать улыбку… Мотает головой, ясно давая понять, что не хочет улыбаться… Но не может пересилить себя.
— Что? — он же выжидает, когда Аня снова посмотрит в глаза. Спрашивает, легко кивая, видит, что зеленые глаза блестят…
— Зачем ты меня волнуешь? — получает вопрос от мечтательницы, позволяет губам снова задрожать.