Я не дам тебе развод

Вебер Алиса

— Здесь стало так уютно! — восторгалась горничная, и я разделяла ее восторг. — Ой, а детскую как отделали!

Я поспешила к лестнице, в детскую, куда Давид уже унес малыша. Сверху еще раз полюбовалась гостиной. Теперь здесь нет ни намека на другую женщину. Это мой дом! Дом нашей семьи!

В детской все было идеально обустроено для двухлетнего ребенка. Матвейка проснулся и уже знакомился со своей комнатой, заглядывая везде, где мог пролезть. Попробовал плинтуса на прочность, потом потребовал включить свет в

ванной.

Интерьер был выдержан в голубых и синих тонах. Кроватка была на вырост, решетки можно снять, и будет обычное спальное место. Множество игрушек, шкафы и тумбочки, отделанные мягким плюшем.

Удивила сама ванна — огромная машина из мультфильма. Теперь Матвейку из нее не вытащить будет. Он уже пытается залезть в ванну, издавая урчащие звуки. Мой маленький водитель.

— Эльза, посмотри, здесь теперь есть дверь, не надо бегать по коридору из нашей спальни в детскую, — тронул меня за плечо муж. — Теперь мы не будем спать втроем на одной кровати.

Я усмехнулась. Как ошибается Абрамов. В Швейцарии я частенько просыпалась с сыном на одной кровати. Он научился вылезать из своей кроватки и приходил ко мне рано утром досматривать свои сны.

Давид открыл смежную дверь, и я увидела новую кровать. Она оказалась больше той, что стояла здесь раньше. На той мне даже сидеть не хотелось, чувствовала ее предыдущую хозяйку. Ее запах будто въелся в дорогое дерево и постель.

Прошла в «нашу» спальню. Она тоже полностью изменилась, хотя я не планировала делать ремонт в этой комнате. Из прошлой обстановки осталась только картина над камином. Даже сам камин другой, близнец того, что установили в гостиной, только чуть меньше.

— Нравится тебе наша комната? — обнял муж за плечи, целуя щеку.

— Очень! — Захотелось зажечь камин, но я не знаю, как это сделать. — Спасибо!

Обняла большой теплый торс Давида. Представляю, как уютно будет с ним спать, обнимая во сне.

Принесли наши чемоданы, я сортировала вещи, откладывая одежду сына в сторону. Что-то в стирку нужно, что-то в глажку и потом повесить в гардеробной. Давид зачем-то снял картину, держа в одной руке футляр с драгоценностями, которые подарил мне на свадьбу.

— Черт! — услышала и поспешила на помощь.

Думала, он поранился. А Давид смотрел в почти пустое нутро маленького сейфа, который оказался за картиной. Он хмурил брови, разглядывая пару каких-то бумаг и небольшую пачку денег.

— Случилось чего? — спросила, встревожившись.

Явно тут было что-то не так, потому что Давид выругался сквозь зубы, чтобы не пугать сына. Матвейка разбирал завал из новых игрушек в своей комнате и понравившиеся приносил к нам в спальню, сваливал их в кучу на ковре.

— Нас обнесли, похоже. В сейфе была немалая сумма и кое-какие драгоценности, фамильные в том числе. Теперь нет ничего. А я рассчитывал, что ты пойдешь в них на прием.

Давид

положил пустые футляры от драгоценностей на каминную полку и отошел к кровати, сел на покрывало. Он не был расстроен, скорее озадачен. Ворошил темные волосы, строя догадки.

— Вот же су… — вылетело изо рта Давида. — Это точно Лина. Больше некому. И залезла в сейф в тот день, когда пришла испортить крем. Только где взяла шифр. Не понимаю…

— Неплохо она поживилась, — присвистнула я. — Может, это все-таки твоя мама? Раз здесь были фамильные драгоценности, наверное, ей понадобились, — предположила я, разглядывая сейф.

И вдруг заметила, что в глубине сейфа что-то сверкнуло, осветилось от верхнего яркого света. Указала на это Давиду и тот вдруг хлопнул себя по лбу.

— Вот же! В сейфе же скрытая камера стоит. Сейчас я узнаю, кто это сделал. Нужен мой ноутбук, запись идет туда.

Я видела среди чемоданов сумку с его ноутбуком, нашла ее. Мы устроились на кровати, Давид нашел запись. Там прекрасно было видно, как его бывшая любовница, торопясь и оглядываясь, собирает пачки долларов и футляры с украшениями.

— Ну все, доигралась, тварь, — муж лучился довольством. Улыбнулся даже, потирая руки. — Теперь не отвертится. Нужно завтра же с утра заяву в полицию отнести.

Мне даже стало жаль жадную дурочку. С кем она играть задумала? Давид ее не оставил без денег наверняка. Ей мало показалось. Пусть по ее поводу распоряжается закон. Жалость прошла, едва я вспомнила тот ужас, что испытала из-за крема.

— Ты побледнела, все в порядке? — обнял меня Давид, тут же заметив перемену во мне. Его чуткость подкупала.

— Я думаю, не оставила ли она нам еще сюрпризов. Крем, сейф, что дальше?

— Никаких сюрпризов не будет, — сказал, как отрезал, муж. В ином случае я бы не привел в дом тебя и сына. А хочешь, поменяем дом? Если тебе так захочется. Все что угодно, лишь бы ты была спокойна и счастлива.

Я улыбнулась и мотнула головой. Нет, я хотела остаться здесь и не просто доверять Давиду, а показывать свое доверие.

Пока я разобралась с вещами, Давид развлекал сынишку в его новой ванне. Я слышала их смех, и сердечко сладко екало от тихого счастья. Мои мужчины. Будто всегда так было.

Не выдержала, бросила свое дело и прошла в ванную. Давид в домашней одежде, уже весь мокрый, изображал цунами, смеша сына. Залюбовалась ими.

— Мама, смати! — стал бить по воде ладошками сын, создавая кучу брызг, которые сверкали в свете многочисленных лампочек.

— Смотрю, сынок, — смеялась я, осознавая всей душой, что Матвейка принял свой новый дом и ему здесь нравится.

После ванных процедур спустились в кухню, мои мужчины проголодались. Для мужа сделала горячие бутерброды, а сына покормила печеньем с молоком. Нужно сообщить повару, что мы вернулись.