Я не игрушка!
Шрифт:
Вдруг на тумбочке звякнул телефон мужа, извещая о полученном сообщении. Соня никогда не лезла в телефон Виктора, потому что доверяла ему и не верила, что он может изменять, а тут, подумав, что это кто-то из его партнеров пишет о встрече на фуршете, бросила мельком взгляд на экран. Кровь тут же отлила от ее лица, а дыхание стало прерываться. Она почувствовала, что районе сердца в эту же секунду словно воткнули что-то острое. Соня замерла, не в силах пошевелится от того, что увидела. На экране еще немного светилось и погасло сообщение от Кошечки "Я очень скучаю по тебе, дорогой. Как раз лежу в твоем подарке. Жду похвастаться
Соня, еще плохо осознавая то, что увидела, почувствовала, как будто из нее резко выкачали весь кислород и одновременно заморозили кровь. А потом то, что раньше воткнули в сердце, стали медленно поворачивать, наслаждаясь получаемой ею болью. Ее ноги ослабли и подкосились, и она бы упала на пол, если б не сидела в этот момент. И тут окончательное понимание настигло ее, и Соня начала задыхаться от потрясения. Она не могла найти в себе силы сделать хоть вздох, не говоря о выдохе, но даже те небольшие, которые ей все-таки удалось сделать, застревали где-то в горле и превращались в болезненные спазмы, наполняя болью все тело. От предательства Виктора у нее даже не было слез, лишь комната все сильнее тускнела перед глазами. Только через непонятное время она неожиданно поняла, что все-таки дышит, пусть с трудом, а ее горло сдавливают сухие рыдания с непонятными звуками, больше похожими на стон раненного. И тут тьма окончательно накрыла ее. Когда Соня через какое-то непонятное время пришла в себя, уже пытаясь принять и осмыслить то, что узнала, то женщину поглотило и накрыло чувство, что ее любовь вышвырнули как надоевшую и ненужную теперь игрушку, которой наигрались. А от этого все внутри Сони сжалось до размеров разбитого теперь сердца, а остальное тело было пусто и бесчувственно, в голове царила темнота.
Она пыталась дышать и не знала, что ей теперь делать. Как вести себя с ним? Но в какой-то момент совершенно четко Соня поняла, что боится устраивать Виктору скандал. Сама даже вероятность, что это станет поводом для его ухода, вызывала в ней панику и животный страх.
«Пока я делаю вид, что не знаю, все будет как прежде», – вдруг подумала она, понимая, что пусть это и самообман, но не в силах жить без Виктора. Она до потери сознания боялась, что он действительно уйдет из ее жизни. Уйдет навсегда, и она останется одна, без него… Это было невозможно и непостижимо для Сони. Она была его тенью, а он ее кожей, ее дыханием. Без него ее не было вообще, Соня ощущала, словно и не существовала до встречи с этим мужчиной.
Поэтому Соня решила запереть свою боль и обиду внутри, стянуть кровоточащее сердце жгутами, чтобы ни намеком, ни жестом, ни словом не дать мужу понимание, что она знает про его измену. Женщина искренне была уверена, что это проще, чем жить в пустоте без Виктора. В ее сознании они с ним были единым целом, навсегда, их невозможно было разъединить, потому что не понятно, где она, а где он. Тут Соня услышала, что он вышел из ванной. Она сразу же набрала побольше воздуха в легкие, хотя руки и ноги у женщины еще дрожали, а тело было холодным, как ледышка. Запертая боль в ее сердце ныла, а Соня, стараясь выглядеть как прежде, натянув улыбку, продолжая красится, как ни в чем не бывало.
– Ну, ты чего, Соня? Готова? – услышала она голос мужа, и вот он сам во всем своем великолепии вышел в набедренном полотенце. У нее до их пор замирало сердце,
– Да, готова, – тихим голосом ответила она, стараясь держать себя в руках. – Мне осталось только ресницы накрасить, – на ходу придумала Соня, чтобы дать себе хоть немного еще времени прийти в себя. Она постаралась сказать это бодро, а если не получится, то хотя бы фальшиво кокетливо.
– Отлично, – ответил Виктор, кивнув. – Я буду готов минут через пятнадцать, заканчивай уже, – сказал он и ушел в гардеробную одеваться.
После того, как она закончила собираться, то поймала себя на том, что накрасилась сегодня ярче обычного, как будто стараясь привлечь внимание Виктора или просто показать, что она лучше его шлюхи.
– Ты чего сегодня как проститутка накрасилась? – спросил он раздраженно, возвращаясь уже одетым и надушенным ее любимым парфюмом, одевая запонки, мельком взглянув на ее старания.
– Я под платье и маску, – пробормотала она, не ожидавшая такой его реакции и, еле удерживая рвущиеся из глаз слезы, когда она итак была на грани, а он не оценил ее стараний даже в этой малости.
– Ну, как хочешь, – равнодушно сказал Виктор, – хотя я бы смыл на твоем месте.
И тут что-то внутри Сони словно взбунтовалось, пусть в такой мелочи.
– Я пойду так! – выдохнула она.
– Ну, твое дело, – пожал плечами муж. Он уже был готов и как всегда неотразим в смокинге, но Соня решила, что тоже выглядит вполне достойно.
– Поехали? – спросил Виктор, предполагая, что она уже готова. – И подушись духами, которые я тебе подарил на Новый год! – немного приказным тоном произнес он.
Парадоксально, но от одной этой фразы Соня внезапно почувствовала почти окрылившую ее надежду, что он еще любит ее, а эта кошечка – только небольшая интрижка. Просто от скуки. И пошла за духами, чувствуя, как опять обретает веру в его любовь, что Виктор любит только ее. Что как бы ни было важна для него.
– Жду тебя внизу, – тем временем произнес муж, уже выходя из спальни.
– Хорошо, я быстро, – ответила она, торопясь надушиться духами, и, схватив клатч, поспешила за ним.
Тем временем муж уже давно вышел и вряд ли слышал ее, а Соня постаралась его не томить в ожидании ни одной минуты, уже спускаясь вслед.
Глава 6
Когда они приехали на фуршет-маскарад, надев маски в машине, Соня надеялась, что она будет весь вечер с мужем, но проведя буквально минут десять рядом с ней, Виктор опять пошел работать. Она понимала, что ради бизнеса и организуются все эти вечеринки, балы и маскарады, но она все равно надеялась. Женщина впервые задумалась, что обычно так и есть: жены развлекались, а мужчины работали, общались, заключали сделки и в итоге все должны были быть довольны.
«Или почти все довольны», – тоскливо подумала Соня, наблюдая повторяющуюся везде картину, когда мужчины разговаривают о делах, а жены вынуждены развлекать себя сами. – «И каждая это делает по-своему…» – подумала вдруг она, наблюдая как большинство, собравшись женской кучкой, болтают о своем, женском, а некоторые… Она теперь смотрела на столь казавшиеся ей раньше невинными разговоры с мужчинами, которые приходили сами как спутники, сквозь призму своего горя измены мужа.
Конец ознакомительного фрагмента.