Я не сплю по ночам
Шрифт:
– Что-то случилось? Может быть, вы плохо себя чувствуете? – встревожился старший менеджер. – Вызвать врача? Да вы присядьте!
– Вы видите, я в положении, – точно бросаясь с трамплина, выпалила Наташа. Иван Дмитриевич согласно кивнул.
– Мы все восхищаемся вашей смелостью! В наше время не многие решаются завести второго ребенка. Вы просто молодчина.
– По закону мне полагается...
– Отпуск с сохранением места, – подхватил Иван Дмитриевич. – Само собой! Вы хотите написать заявление заранее?
Наташа несколько растерялась, начальник опережал ее на
– Я очень плохо себя чувствую, – с запинкой вымолвила Наташа. – Вот справка от врача... Нельзя ли мне уйти в декрет пораньше? Прямо сейчас?
Иван Дмитриевич снял очки и задумчиво покрутил их в руках.
– Я все равно не смогу справляться с работой как следует, – настаивала Наташа. – Сонливость, слабость... В конце концов, и выгляжу я теперь так, что вряд ли украшаю собой фирму. – Наташе было больно произносить эти беспощадные слова, и от этого ее голос прозвучал особенно сурово.
– Да что вы! – придя к окончательному решению, Иван Дмитриевич надел очки. – Не знаю, кто вбил в вашу хорошенькую головку эту чушь, но... Да разве может женщина быть красивее, чем тогда, когда она готовится стать матерью! Милая моя, не смущайтесь, по возрасту я гожусь вам в отцы. Неужели вы думаете, что красота определяется только стройностью фигуры? Вот вы спросите своего супруга, он подтвердит вам мою правоту; да, пожалуй, охотно расскажет в подробностях, как вы похорошели... Но не станем сейчас отвлекаться от темы. Вы говорите, что не чувствуете в себе сил, чтобы работать? Хм, и врач рекомендует вам постельный режим, – старший менеджер повертел в руках справку. – Ладно, против такого документа у меня возражений нет. Пишите заявление.
Наташа недоуменно смотрела на начальника.
– И это все? – после короткой паузы выдавила она.
– А что вы еще хотели? – недоуменно уставился на нее Иван Дмитриевич. – Я и так иду вам навстречу, под свою ответственность разрешаю уйти в дородовый отпуск на три месяца раньше положенного.
Не ожидавшая такой быстрой и благоприятной развязки, Наташа была потрясена. Вернувшись домой, она застала там Алену.
– Я договорилась с одной девчонкой, которая училась со мной в одной группе, – с ходу затараторила подруга. – Она сейчас работает в фирме, которая торгует медикаментами. И у них есть так называемые представительские образцы... В общем, если дело выгорит, можно будет купить препарат по отпускной цене, это почти в три раза дешевле!
– Сколько ты для меня делаешь, Аленушка!
– Только не благодари, – отмахнулась Алена. – А то я буду неловко себя чувствовать...
– Что тебе сказал Иван Дмитриевич? – взволнованно поинтересовалась Анна Александровна. – Ты рано пришла... Неужели уволил?
– Нет, мама, что ты! Все чудесно. Иван Дмитриевич разрешил мне взять отпуск прямо с сегодняшнего дня. Вот только за деньгами надо будет на следующей неделе заехать в бухгалтерию.
– Как славно! – воскликнула мама, обнимая Наташу.
– Ты просто молодчина, настоящий дипломат, – заметила Алена. – Сумела уговорить своего фирмача.
– Ошибаешься, – покачала головой Наташа. – Я забыла свое правило – не судить по одному человеку об остальных. Накручивала себя, потому что воображала, что Иван Дмитриевич поведет себя, как этот мерзкий Лешка. А он оказался добрым и порядочным человеком. Теперь мне прямо неловко...
– Ну, не стоит удивляться тому, что женщина в твоем положении немного больше нервничает, чем нужно, – мудро заметила мама. – А сейчас, Наташенька, ложись-ка ты в постель. Очень хорошо, что тебе никуда больше сегодня идти не нужно. Ложись, ложись, а я обед тебе принесу.
– А черника будет? – по-детски спросила Наташа.
– Будет, будет! Сережа вчера целый пакет раздобыл.
– Прежде чем лечь, я должна позвонить ему, – обеспокоилась Наташа. – Хотела предупредить, когда была на работе, но не дозвонилась. Ведь Сережа не знает, что я ушла так рано. Зачем ему зря делать крюк, заезжая за мной вечером?
– Да, были бы мы «новыми русскими», можно было бы послать сообщение на пейджер – и все, – размечталась Алена. – А еще из Японии привозят сотовые телефоны. Ну, такие, которые можно носить в кармане и звонить прямо с улицы, – пояснила она удивленно посмотревшей на нее Анне Александровне.
– Что-то мне сложно представить их себе, – заметила та. – Без провода, что ли?
– Ну да. И маленькие, ну, как полбулки.
– До чего только способен додуматься человек! – восхитилась Анна Александровна. – А я вот еще помню, как удивлялись цветным телевизорам. Ну что, Наташенька, снова занято? Ты иди в постель, а я попробую дозвониться сама.
– Я тебе помогу, – вызвалась Алена.
Тем не менее Наташа не позволила подруге вести себя, снимать одежду. С трудом, зато самостоятельно забравшись в постель, она обратилась к присевшей рядом подруге:
– Ален... Ты не обижаешься на меня?
– Господи, да за что?!
– Я стала такая ворчливая, придирчивая... Не спорь, сама знаю.
– Наташенька, да ведь тебе сейчас трудно... Не переживай, скоро родится твой малыш, и мы снова начнем ходить вместе в бассейн... На взморье съездим.
– Море... – задумчиво прошептала Наташа. – Сережа каждые выходные ездит с Анечкой в Сестрорецк, а я в последнее время не в состоянии проделать даже такой путь. Представляешь, Анечка привозит мне с берега сувениры – камушки, какие-то травинки. Сережа клянется, что не учил ее этому, Анечка додумалась сама.
– Как я тебе завидую, Наташка! – мечтательно зажмурилась Алена. – Семья, дети... Что может быть прекраснее!
– Мне кажется, что и для тебя это счастье не за горами, – осторожно намекнула Наташа.
Алена вспыхнула:
– Скажешь тоже...
– Нет, это ты скажи! Что у тебя сейчас с Женькой?
– В отпуск вместе поехать зовет.
– А ты хочешь?
– Еще бы! Родители, правда, ужасно против. Но я все равно поеду. Я Женечке доверяю, что бы они ни говорили. Не поступит он со мной подло! Мама, главное, требует: «Скажи, почему ты так в нем уверена?» А дело-то вовсе не в этом.