Я не забуду

Алла Полански

– Спокойной ночи… – ответила она, проваливаясь в сон. – До завтра…

А мы тихонько затворили дверь и направились в полумраке коридора к выходу. И когда вышли из больницы на улицу, оказалось, что уже давно стемнело. Мягкий снег хрустел под ногами, а с неба срывались приятные пушистые снежинки, кружась и аккуратно окутывая своим воздушным покрывалом деревья. Лёгкий свет жёлтых фонарей придавал им необычное свечение – я даже на мгновение залюбовалась этим зрелищем.

– Как красиво! – выдохнула восторженно.

Олег

улыбнулся:

– Так приятно, когда люди умеют радоваться мелочам.

– Но ведь это действительно красиво! Или вы не согласны? – я, оторвавшись от зимнего пейзажа, с восхищением посмотрела на него.

– Красиво, – согласился он и взглянул в небо.

– Когда вы в последний раз лепили снеговика? – прищурившись, вдруг спросила своего учителя. Мне в голову пришла одна очень интересная идея.

Он округлил глаза:

– Что?

– Снеговика! – повторила я и, подняв с земли снег, слепила из него комок.

– Ты шутишь!

– Ни капли, – хихикнула в ответ на его недоумение и, присев на корточки, стала катать комок по земле, делая его крупнее. Он рассмеялся. – Вам надо расслабиться. Вы слишком переживаете из-за всего. Работа, Лиза… – я не успела договорить, как в меня полетел снежок. – Эй! – расхохоталась. – Так нечестно! – и бросила в него слепленный к тому времени большой шар из снега.

Он захохотал и кинул в меня следующий снежок:

– Нечестно! Ты мухлевала!

И тут мы стали носиться, как дети, по всему больничному городку, обкидывать друг друга снегом и звонко смеяться. Мои щёки раскраснелись, а глаза светились азартом от игры. Это было настоящее приключение. Я почувствовала себя нужной этому человеку именно в этот момент времени.

Он схватил меня за капюшон и, подставив подножку, повалил на землю.

– Я выиграл! – победно воскликнул он.

– Кто ещё мухлюет! – я заливисто расхохоталась и с облегчением разлеглась на запорошенной земле в форме звёздочки, раскинув ноги и руки в стороны, а затем негромко прошептала: – Иногда так хочется вернуться в детство…

– Ты и есть ребёнок… – усмехнулся Олег, присев рядом со мной на корточки.

Я перевернулась на бок и внимательно посмотрела на него. Он был похож на деда Мороза: весь в снегу, волосы всклокочены и местами мокрые от снега, щёки украшает натуральный румянец, а губы растянуты в довольной улыбке.

– Кто бы говорил! Вы сегодня – прямое тому доказательство! – выдержала паузу, хотя меня всё-таки задело за живое то, что он вновь назвал меня ребёнком.

– Да, давно я так не дурачился… – В его взгляде читались благодарность и доброта.

– Конечно. Ведь единственное ваше развлечение на данный момент – это клубы и девушки… – и я стыдливо опустила глаза, вдруг осознав, что сморозила лишнее. – Простите…

Олег смутился и отчего-то прикусил нижнюю губу, но спустя миг всё-таки уточнил:

– Ну… нет… ты, наверное, права… – Он ненадолго

задумался. – Это плохо?

А я… я уже тонула в его глубоких серых глазах, как в замедленной съёмке замечая, что он осторожно протянул руку и ласково убрал с моего лба мокрую прядь волос. Замерла, словно заворожённая, словно навсегда стараясь запомнить цвет радужек его глаз. На миг мне показалось, что в них промелькнул мужской интерес, но он моментально угас и вновь превратился в строгий учительский.

– Нет. Вы взрослый человек, можете распоряжаться своей жизнью так, как сами захотите.

– Ты слишком рассудительная для своего возраста, – он поднялся на ноги и протянул мне обе руки. – Но до сих пор не знаешь, что молодым девушкам нельзя лежать на холодной земле.

Я подала ему свои уже изрядно замёрзшие ладони, и он, обхватив их своими горячими руками, рывком поднял меня со снега. И вновь моё тело оказалось в его объятиях, и вновь стало нестерпимо трудно дышать. Сердце где-то глубоко отбивало ритм, заглушая всё остальное вокруг – всё, кроме этого безумного стука.

– Нам пора, мы и так слишком заигрались, – прошептал он.

– Да… – растерянно кивнула, отпрянув от него. – Вас завтра не будет?

– У вашего класса завтра нет моих занятий, – миролюбиво улыбнулся он, напомнив мне о сформированном расписании уроков.

– Да, точно, – непринуждённо ответив, чертыхнулась про себя.

– Так ты завтра придёшь? – вдруг спросил Олег. Я перевела на него удивлённый взгляд. – Ты обещала ужин, – рассмеялся он.

– А ваши девушки не умеют готовить? – вдруг сорвалось с языка, который я тут же благополучно прикусила. – Извините…

Он усмехнулся и внимательно посмотрел на меня:

– Ты права… Многие мои девушки даже не задумываются над этим вопросом.

– А над чем они задумываются? – и, хлопнув себя по губам, прикрыла рот ладонью. – Простите, я слишком любопытна…

– Я уже это понял, – хмыкнул Олег и посмотрел на небо. – Над чем? Если честно, то не знаю…

– Я приду, – серьёзно сказала я, медленно двинувшись с места по направлению к машине.

– Лена… – его смущённый тон заставил меня повернуться к нему и вновь остановиться. – Если тебе неудобно, и ты считаешь это чем-то аморальным, то не стоит. Я твой учитель, и мои личные просьбы зашли слишком далеко – они уже не касаются учёбы, кото…

– Мне нетрудно, – оборвала его на полуслове. – К тому же мне будет приятно провести время с Лизой: ей наверняка не хватает общения.

– Спасибо… – тихо сказал он, открыв передом ной дверцу машины.

– Олег Сергеевич! – я позвала его, когда он обошёл машину с другой стороны. – Если вы не хотите, чтобы об этом кто-то знал… я никому не буду говорить, чтобы у вас не было неприятностей.

Он чутким взглядом оглядел меня, а потом лишь утвердительно кивнул. Молчание – знак согласия.