Утром в ржаном закуте,Где златятся рогожи в ряд,Семерых ощенила сука,Рыжих семерых щенят.До вечера она их ласкала,Причесывая языком,И струился снежок подталыйПод теплым ее животом.А вечером, когда курыОбсиживают шесток,Вышел хозяин хмурый,Семерых всех поклал в мешок.По сугробам она бежала,Поспевая за ним бежать…И так долго, долго дрожалаВоды незамерзшей гладь.А когда чуть плелась обратно,Слизывая пот
с боков,Показался ей месяц над хатойОдним из ее щенков.В синюю высь звонкоГлядела она, скуля,А месяц скользил тонкийИ скрылся за холм в полях.И глухо, как от подачки,Когда бросят ей камень в смех,Покатились глаза собачьиЗолотыми звездами в снег.1915
Плясунья
Ты играй, гармонь, под трензель.Отсыпай, плясунья, дробь!На платке краснеет вензель,Знай прищелкивай, не робь!Парень бравый, синеглазыйЗагляделся не на смех.Веселы твои проказы,Зарукавник – словно снег.Улыбаются старушки.Приседают старики.Смотрят с завистью подружкиНа шелковы косники.Веселись, пляши угарней,Развевай кайму фаты.Завтра вечером от парнейПридут свахи и сваты.<1915>
Русалка под новый год
Ты не любишь меня, милый голубь,Не со мной ты воркуешь, с другою,Ах, пойду я к реке под горою,Кинусь с берега в черную прорубь.Не отыщет никто мои кости,Я русалкой вернуся весною.Приведешь ты коня к водопою,И коня напою я из горсти.Запою я тебе втихомолку,Как живу я царевной, тоскую,Заману я тебя, заколдую,Уведу коня в струи за холку!Ой, как терем стоит под водою —Там играют русалочки в жмурки,Изо льда он, а окна-конуркиВ сизых рамах горят под слюдоюНа постель я травы натаскаю,Положу я тебя с собой рядом.Буду тешить тебя своим взглядом.Зацелую тебя, заласкаю!<1915>
«Белая свитка и алый кушак…»
Белая свитка и алый кушак.Рву я по грядкам зардевшийся макГромко звенит за селом хоровод,Там она, там она песни поет.Помню, как крикнула, шигая в сруб:«Что же, красив ты, да сердцу не люб.Кольца кудрей твоих ветрами жжет,Гребень мой вострый другой бережет».Знаю, чем чужд ей и чем я не мил:Меньше плясал я и меньше всех пил.Кротко я с грустью стоял у стены:Все они пели и были пьяны.Счастье его, что в нем меньше стыда,В шею ей лезла его борода.Свившись с ним в жгучее пляски кольцо,Брызнула смехом она мне в лицо.Белая свитка и алый кушак,Рву я по грядкам зардевшийся мак.Маком влюбленное сердце цветет…Только не мне она песни поет.<1915>
«За горами, за желтыми долами…»
За горами, за желтыми доламиПротянулась тропа деревень.Вижу лес и вечернее полымя,И обвитый крапивой плетень.Там с утра над церковными главамиГолубеет небесный песок,И звенит придорожными травамиОт озер водяной ветерок.Не за песни весны над равниноюДорога мне зеленая ширь —Полюбил я тоской журавлиногоНа высокой горе монастырь.Каждый вечер, как синь затуманится,Как повиснет заря на мосту,Ты идешь, моя бедная странница,Поклониться любви и кресту.Кроток дух монастырского жителя,Жадно слушаешь ты ектенью,Помолись перед ликом СпасителяЗа погибшую душу мою.1916
«Весна на радость не похожа…»
Весна на радость не похожа,И не от солнца желт песок.Твоя обветренная кожаЛучила гречневый пушок.У
голубого водопояНа шишкоперой лебедеМы поклялись, что будем двоеИ не расстанемся нигде.Кадила темь, и вечер тощийСвивался в огненной резьбе,Я проводил тебя до рощи,К твоей родительской избе.И долго, долго в дреме зыбкойЯ оторвать не мог лица,Когда ты с ласковой улыбкойМахал мне шапкою с крыльца.1916
«О товарищах веселых…»
О товарищах веселых,О полях посеребренныхЗагрустила, словно голубь,Радость лет уединенных.Ловит память тонким клювомПервый снег и первопуток.В санках озера над лугомЗапоздалый окрик уток.Под окном от скользких елейТень протягивает руки.Тихих вод парагуш квелыйКурит люльку на излуке.Легким дымом к дальним пожнямШлет поклон день ласк и вишен.Запах трав от бабьей кожиНа губах моих я слышуМир вам, рощи, луг и липы,Литии медовый ладан!Все приявшему с улыбкойНичего от вас не надо.1916
«То не тучи бродят за овином…»
То не тучи бродят за овином И не холод.Замесила Божья Матерь сыну Колоб.Всякой снадобью она поила жито В масле.Испекла и положила тихо В ясли.Заигрался в радости младенец, Пал в дрему,Уронил он колоб золоченый На солому.Покатился колоб за ворота Рожью.Замутили слезы душу голубую Божью.Говорила Божья Матерь сыну Советы:«Ты не плачь, мой лебеденочек, Не сетуй.На земле все люди человеки, Чада.Хоть одну им малую забаву Надо.Жутко им меж темных Перелесиц,Назвала я этот колоб — Месяц».1916
Опять раскинулся узорно
Опять раскинулся узорноНад белым полем багрянец,И заливается задорноНижегородский бубенец.Под затуманенною дымкойТы кажешь девичью красу,И треплет ветер под косынкойРыжеволосую косу.Дуга, раскалываясь, пляшет,То выныряя, то пропав,Не заворожит, не обмашетТвой разукрашенный рукав.Уже давно мне стала снитьсяПолей малиновая ширь,Тебе – высокая светлица,А мне – далекий монастырь.Там синь и полымя воздушнейИ легкодымней пелена.Я буду ласковый послушник,А ты – разгульная жена.И знаю я, мы оба станемГрустить в упругой тишине:Я по тебе – в глухом тумане,А ты заплачешь обо мне.Но и поняв, я не приемлюНи тихих ласк, ни глубины —Глаза, увидевшие землю,В иную землю влюблены.1916
«Гаснут красные крылья заката…»
Гаснут красные крылья заката,Тихо дремлют в тумане плетни.Не тоскуй, моя белая хата,Что опять мы одни и одни.Чистит месяц в соломенной крышеОбойменные синью рога.Не пошел я за ней и не вышелПровожать за глухие стога.Знаю, годы тревогу заглушат.Эта боль, как и годы, пройдет.И уста, и невинную душуДля другого она бережет.Не силен тот, кто радости просит,Только гордые в силе живут.А другой изомнет и забросит,Как изъеденный сырью хомут.Не с тоски я судьбы поджидаю;Будет злобно крутить пороша',И придет она к нашему краюОбогреть своего малыша.Снимет шубу и шали развяжет,Примостится со мной у огня.И спокойно и ласково скажет,Что ребенок похож на меня.<1916>