Я один вижу подсказки
Шрифт:
Выжить? Да они здесь, как на курорте!
Я взглянул на стол: у них была еда, вода, электрическая плита и даже сковородка. Это не выживание, это издевательство.
Теперь понятно, почему Айгуль ничего не рассказала. Такая позорная ситуация.
Возможно, они пытались что-то изменить, а лучник даже начал стрелять по ним. Но всё изменилось, когда появился пирамидоголовый – он всегда нарушает все планы.
Я снова посмотрел на этих двоих, размышляя, что с ними делать. Ни
Их история казалась подозрительно гладкой, и я сомневался, что они говорят правду.
– С этим всё понятно.
Но у меня был другой, более важный вопрос.
– Сегодня уже пятый день испытания. Неужели у вас не появилось никаких подсказок по сюжету? Никаких странных находок или чего-то ещё?
Мне нужна была информация. Здесь, одному, тяжело ориентироваться.
Хоть что-то, чтобы указало мне путь. Иначе придётся спускаться в подвал, но я пока не чувствовал себя готовым к этому.
Парни переглянулись, явно сомневаясь, стоит ли говорить. Мне пришлось снова немного надавить, сделав шаг вперёд.
– Ну? Я же вижу, что вам есть что сказать.
– Есть кое-что, – нехотя начал Михаил. – Мы видели мальчика в первую ночь.
Конечно, я сразу подумал об Этьене. Его «наследие» пока оставалось не найденным.
Опасные зоны, казалось, были связаны с какими-то сюжетами, и в каждой из них что-то можно было найти.
У меня уже были глаза Мари-Анн, очко навыка от Франсуа и способность от Авриэля.
Оставалось лишь что-то от Этьена и Демона. Если наследие Демона, вероятно, находилось в подвале второго корпуса, то Этьен ускользал от меня.
– Мальчика? Где вы его видели?
– Он сам пришёл к нам в морг.
Марк добавил:
– Там был ещё рисунок...
Подсказка? Это меня заинтересовало.
– Покажите.
Неохотно, Марк кивнул в сторону небольшого рюкзака, лежащего в центре комнаты среди их вещей.
– В боковом кармане.
Я быстро подошёл к рюкзаку и вытащил сложенный лист бумаги.
Развернув его, я увидел детский рисунок, сделанный цветными карандашами. На нём был изображён маленький мальчик, стоящий рядом с чем-то, что выглядело как большой чёрный круг.
Но это был не просто круг...
– Это колодец?
Они пожали плечами.
– Мы думаем, что это либо яма, либо колодец.
Рисунок вызывал чувство зловещей тревоги, но, учитывая, что мы находились в месте, полном призраков, это не удивляло.
Что действительно привлекло моё внимание, так это глаза мальчика на рисунке – они были злыми и недовольными.
Этьен зол?
Ладно, на этом пока остановимся.
– А колодец? Вы знаете, где он
– Мы... не уверены. Но...
– Но что? – каждый ответ мне приходилось вытягивать из них.
Они явно не понимали, зачем кому-то искать такое зловещее место. С другой стороны, их поведение могло означать, что они намеренно указывали на самое опасное место, надеясь, что я отправлюсь туда и погибну.
– Он за моргом.
– В лесу? Но туда ведь нельзя заходить.
– Там есть тропа.
Тропа, ведущая через лес? Интересно. Эти двое, похоже, знают больше, чем хотят показать.
– Почему вы так думаете?
– Мы несколько раз видели того мальчика... Он часто гуляет там. Отсюда хорошо видно, – Михаил кивнул в сторону окна, показывая, чтобы я сам посмотрел.
Я подошёл к окну. Вид с этой стороны действительно был лучше.
Старая больница, аптека, КПП, застывший Пирамидоголовый... И, конечно, морг.
За ним был сломанный забор, несколько его частей отсутствовали, и тропинка, ведущая в лес. Куда именно – было неясно, всё скрывали деревья.
– Спасибо, – поблагодарил я их за информацию.
Эти двое действительно помогли мне. Но теперь оставался вопрос: что с ними делать?
Михаил казался безобидным, хотя это нельзя было утверждать наверняка. Марк же представлял явную угрозу – он мог в любой момент всадить нож в спину.
Я не мог просто так оставить их здесь, но что делать дальше – тоже было не ясно. Они могли помешать всем моим планам.
С решением не торопился. Нет, я сел на стул, который у них был, и включил электрическую плиту.
В их запасах оказалась лапша быстрого приготовления – штук десять разных видов, включая острую с красным соусом – и тушёнка. А я был голоден.
Я помыл тарелку, поставил воду на плиту и заварил себе лапшу.
Сижу, ем, будто вокруг никого нет, и думаю.
Они что-то говорили, о чём-то просили, но я не особо прислушивался.
У меня не было чёткого ответа или инструкции, что делать дальше. Знаете, как это бывает, когда завариваешь себе еду, а заняться больше нечем, и мысли начинают блуждать.
Думаешь о жизни, о себе, о всём этом испытании. И ловишь себя на вопросе: зачем я вообще на это согласился? Ради жизни аристократа? Уверен, что семья и в бедности прожила бы отлично.
Но тут прозвенели пять минут, лапша была готова, и все посторонние мысли мгновенно вылетели из головы.
Пора есть.
….
Оставалось решить, что делать с пленниками. Внутри меня разрывались два противоположных желания. Морок, как всегда нетерпеливый, кружил рядом и бормотал что-то под ухом, словно невзначай: