Я - охотник
Шрифт:
— Погоди, я с вами, вы куда без меня?! — завопила Ленка, но Витька уже выскочил наружу, с грохотом ссыпался по ступенькам. Серега задержался, пробормотал:
— Эх, держите меня семеро, — потом задумчиво прочел садюшку:
— С крыши на землю упала сосулька. — Вышел напрасно из дому дедулька… — и подмигнул Ленке: — Баюшки, Лен. Дверь типа запри.
— Я маме скажу! — предприняла последнюю попытку вмешаться в ход событий Ленка. В ответ на ее вопль на улице согласным хором заурчали моторы скутеров — и это урчание уплыло вдоль заборов в лунную ночь.
Ленка осталась стоять в гордом одиночестве на крыльце. «Мумий Тролль» заткнулись. Улица спала, только в районе кладбища завывала собака. Зло пофыркивая, девчонка заперла дверь, мстительно подумав, что, если Витька забыл ключ, то ему придется ночевать на улице. Она нипочем не откроет, хоть головой бейся!
— Порожняк какой-то гоню, — призналась сама себе Ленка, переступая через сумку, чтобы подойти к двери черного входа, которую так и не закрыла. Размышляя о том, какой фокус выкинула с братцем Катерина (что она на самом деле пропала — Ленка и мысли не допускала), девчонка на миг остановилась, протянув руку к дверной ручке… а потом поняла, что стоит на крыльце черного хода, около начала огородной тропинки — неизвестно как и неизвестно когда открыла дверь вместо того, чтобы ее запереть, да еще и пошла по ступенькам. Но — что самое интересное и странное — Ленка осознала, что ею владеет странное ощущение: словно что-то важное забыто там, за огородами, у речки… надо пойти и забрать это, надо пойти к речке…
И к кладбищу. Эта мысль была — как вспышка молнии. Ленке отшатнулась из огородной темноты на крыльцо, в светлый прямоугольник. Испуганно вскинула голову — и увидела, как в свете луны прямо за огородной оградой медленно и завораживающе клубится туман. Невесть откуда взявшийся, густой и непроницаемый, как кисель.
— Ну и ночка, — вслух сказала Ленка и, решительно взбежав на крыльцо, закрыла за собой дверь и с нарочитым лязгом задвинула засов. Потом, кряхтя, чтобы было себя жальче, приволокла сумку в кухню, вжикнула молнией… и вскинула голову.
Она могла бы присягнуть на сборнике лучших песен «Чижа и К», что в окно кухни кто-то смотрел. Точно — краем глаза Ленка успела уловить отшатнувшуюся размытую фигуру.
Сжав зубы и стараясь не глядеть в окна, девчонка прошлась по всему дому, тщательно задергивая шторы. Потом еще раз проверила обе двери и вернулась к сумке. Банки одна за другой перекочевывали под стол — оттуда их можно будет опустить в подвал. Банку прошлогоднего клубничного варенья Ленка оставила на столе. Это от нервов — прежде чем лечь спать, она просто обязана съесть хотя бы блюдце.
То ли от варенья, то ли еще от чего, но Ленка и впрямь успокоилась. Мысли потекли мирные и тягучие, как клубничный сироп. Вспомнилось, что Ник — Колька — так домой и не зашел. Он вообще старается к Ленке не подходить близко, потому что в ее присутствии делает физические и моральные глупости. Ленка облизнула ложечку и самодовольно хихикнула. Что Ник в нее влюблен, девчонка знала с третьего класса. Ей это было совершенно поровну, хотя такое постоянство и льстило — временами она даже делала мальчишке авансы, хотя Витька каждый раз ругался с ней и требовал прекратить издевательство над другом. Ну да, Витенька, а то Катюша твоя над тобой не издевается, только ты этого фик замечаешь. Может, и пропажу свою выдумала, чтоб ты по городу пометался, а потом начнет томно заводить глаза и рассказывать то ли о приступе лунатизма, то ли о временной амнезии — а ты будешь смотреть ей в ротик и придурочно кивать, слушая даже не слова, а голос. Как верный ручной песик… Ленка хихикнула. Все-таки эти парни простые, как банан. В своей компании таакие разговоры — послушаешь, так каждый просто секс-символ. А прижмет по-настоящему — и становятся тише воды ниже травы, каждый звук ловят.
Она вздохнула. Интересно, с девчонками так же? Если по-настоящему влюблена в парня, как это? Вспомнился вдруг Славка — странный парень из другого города, встреченный каких-то полчаса назад: смех, прямая фигура, странный немигающий взгляд, уверенность в каждом движении.
Ленка вздохнула снова и подлила себе еще варенья.
Ночь. Схватка на пригородном мосту.
Тумана сегодня быть не должно — но он был, а значит, это не просто туман. Славка неспешно шагал по набережной, ориентируясь на горбатый силуэт моста, серебрившийся в лунном небе, над расползавшимся туманным морем. Странно: туман полз не от реки, а к реке, словно выливаясь из парка, отделявшего Болотов от федерального шоссе. И это усиливало отчетливое ощущение опасности.
Он не знал, почему идет сюда. Это было одним из умений, подаренных ему когда-то — безо всяких логических объяснений чуять, где в нем нужда и успевать туда.
Почти всегда успевать. Случаи, когда он НЕ успел, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Но о каждом из них он помнил. И не хотел, чтобы их становилось больше.
Последний раз он опоздал в 44-м. Против желания память подсунула картинку из прошлого — гулкая пустота католического костела, куда он ворвался с отрядом. И кровь — везде, где только можно. В те дни люди словно сошли с ума — и, ЭТИ, чувствуя, что людям не до них, сошли с ума тоже. От безнаказанности, от обилия беззащитной добычи, от царившей уже не первый год жуткой атмосферы. Вот еще за что он ИХ ненавидел: за то, что ОНИ питались людской бедой, как люди — хлебом или мясом, летели на человеческое горе и толклись около него, словно мотыльки возле света… Кстати, поэтому всем названиям, которые выдумали для НИХ умные головы, Славка предпочитал древнее и емкое слово НЕЧИСТЬ.
Туман беззвучными водопадами сливался в реку, пленкой расстилался над поверхностью. Славка сошел с дорожки, приостановился. Вспомнил девчонку, которую спас недавно (интересно, поняла ли она, что ее спасли?). Она, конечно, уже дома. Спит или ест варенье. В сумке было много варенья, запах — добрый запах садика, таза над огнем, солнца — чувствовался даже через полиэтиленовые и металлические крышки. Он едва не попросил у нее баночку. Магазинное — совсем не такое.
Показалось — рот наполняется слюной. Если бы…
А девчонка эта — Ленка — теперь у него всегда будет ассоциироваться с запахами варенья и лета.
И все-таки — что его сюда привело? Может быть, надо идти в парк? Туда совсем не хотелось. Туман был единственной вещью, которая делала его полуслепым. Кроме того, туман ломал звуки. А если еще это и непростой туман… Так в парк, что ли?
На мосту появились несколько человек. Раз… два. Двое что-то несли — длинное, похожее на свернутый ковер. Позади шли во всю ширину моста еще трое. Вот, похоже, и те, кого он ждет. Славка напружинился, но остался на месте. Нет, пусть спускаются вниз. На мосту с них станется бросить в воду груз — мальчишка не сомневался, что это человек, завернутый в ткань. Чтобы он не погиб, придется нырять, а эти успеют уйти. Упускать же их Славка не был настроен…
...Его подвело то, что парень на мотороллере — сейчас их называют скутерами, но Славка не мог привыкнуть к этому названию — появился не по дороге, а съехал головокружительным, почти отвесным откосом буквально к мосту, нос к носу с пятеркой, тащившей груз. Умело, еще на ходу соскочил, откинул подножку — в руке черным штрихом возникла монтировка, и Славка услышал:
— А ну, козлы, стой, я сказал!
Громкий мальчишеский голос. Неизвестный ездок был не робкого десятка, подумал Славка, уже приближаясь бесшумными, непредставимыми для обычного человека пятиметровыми скачками — вот так ночью преградить путь пятерым явно криминальным личностям… Люди, наверное, опешили бы. И дали Славке десять-пятнадцать секунд, которых ему не хватило — как же он ругал себя на бегу за то, что решил дождаться, пока они спустятся с моста!