Я Орк. Юность
Шрифт:
Да, придется драться, хотя последний раз я махал кулаками лет этак с десять назад. Если я сейчас отдам им свою еду, то эти гаденыши будут ее каждый раз у меня забирать, а я сам кушать хочу и регулярно желательно, так что фиг вам с маслом, а не мой обед.
Я вскочил на ноги и крикнул, чтобы отвалили и что быдлу тут не подают. Естественно, они ничего не поняли, но догадались, что их послали куда-то. Гоблины сразу после первых моих слов остановились, а орк, наоборот, рванул на меня, опустив голову, словно бык какой-то, и так же что-то рыча не переставая. Я не стал ждать, пока он меня протаранит своей головой, а сделал шаг в сторону и подставил ему подножку. Когда он растянулся, я, как настоящий джентльмен, стал пинать его ногами, помня одно простое правило: пока говно лежит, его надо пинать, а не играть в джентльменов. Не понял, откуда у меня появилась кровавая
Избиение орка остановил один из охранников, вылив мне на голову ведро воды, а после, довольно смеясь, отошел к друзьям. Они, оказывается, все время следили за нами и не спешили вмешиваться в драку. Четверо гоблинов потащили своего орка в сторону, а двое других орков переглянулись, схватили чашку с кашей и кувшин с напитком и посеменили в мою сторону, что-то пища. Немного не дойдя до меня, склонились и что-то стали жалобно трещать. То ли кашу предлагали,– то ли часть себе просили – кто их разберет. Я взял у них чашку и отсыпал часть каши в тарелки, что они притащили с собой, они тут же, радостно пища, сели к моим гоблинам и стали есть. Я, недолго думая, вручил тарелки самому крупному гоблину, подвинул две миски с кашей и взглядом показал, чтобы он накладывал и раздал остальным. Первым делом он положил кашу мне в тарелку, поделив, что называется по-братски: половину мне, а остальное разделил среди оставшихся гоблинов. Мне досталось в разы больше, чем другим. Я не стал настаивать на равном распределении. Кто знает, сколько мне надо есть, чтобы насытиться, и когда будут кормить в следующий раз.
К собственному удивлению, я съел все без особых проблем и не наелся (мне, похоже, надо много еды; то ли я расту, то ли проглот такой). Съев свою порцию, стал потягивать напиток прямо из кувшина. Вкус оказался приятным и напоминал ягодный морс или слабенький компот.
Гоблин, которому я поручил делить еду, стал на других покрикивать и, махая руками, постоянно поглядывал за моей реакцией. Двоим он приказал собрать тарелки и отправил их мыть посуду, а других заставил наломать веток и нарвать травы. Все это они натаскали в фургон и сделали там что-то вроде лежанки. Я же, попивая морс, наблюдал за другими и их действиями. Все что-то делали, болтали и спорили меж собой. Периодически вспыхивали драки между орками, судя по поведению, они все были то ли детьми, то ли, извиняюсь, дебилами. Поводом для разборок могло послужить все что угодно. Охранники драки не пресекали, только следили, чтобы не было избиений и членовредительства среди орков.
Так, мы точно не рабы в моем понимании. Ели то же, что и охранники, и в свободе передвижения особо нас не ограничивали, если кому надо было в кусты, то он спокойно отходил, а затем возвращался. В основном следили, чтобы мы сильно не разбрелись и не поубивали друг друга. Так кто же мы для них? И не спросишь ведь из-за языкового барьера. Так я сидел на солнышке и наблюдал за орками и охранниками. По-моему, никто никуда не торопился. Мы стояли на поляне, и к нам периодически подъезжали другие повозки, правда, мне не видно было, кто находится в них, все они располагались на своих полянах. Одно меня поразило: дрались только орки, а гоблины только периодически переходили от одного орка к другому. Хоть ко мне никто не цеплялся и не лез с разборками. Так продолжалось несколько часов. Ближе к вечеру охранники опять сварили кашу, но не стали раздавать ее, а все погрузили в повозку. Туда же засунули большую бочку с водой, а нам дали команду собираться и грузиться.
Внутри нас опять ждал сюрприз. На место, что приготовили гоблины, уселся один из самых крупных орков, судя по количеству гоблинов вокруг него,– самый крутой здесь. Сидел и нагло смотрел на меня, посмеиваясь. Ну с орками жить – по-орочьи выть. Поэтому я сразу ударил его коленом по зубам и стал избивать ногами, решив: надо сразу их приучить бояться меня. Я при этом пропустил местную традицию сначала покричать друг на дружку и помахать руками, скаля зубы. Почти моментально у меня красная пелена закрыла глаза. Очнулся я уже от того, что меня обливали водой, при этом держали двое стражников. Один что-то стал сердито высказывать и под конец своего монолога показал недвусмысленный жест, проведя ладонью по шее. Так, здесь берсерков не любят, а я вроде как им и являюсь.
Нет, надо что-то делать со своим обретенным бешенством. Оно мне не нравилось, и к тому— же мне дали понять, что это может нехорошо кончиться. И что делать, если бешенство меня мгновенно накрывает и я не могу контролировать этот процесс? За этими размышлениями я уснул. Проснулся утром от того, что мы остановились, для отправки нужды и завтрака.
Я отдал чашку гоблину и, подождав, пока он разделит еду, сразу съел свою долю. Мне показалось мало, я по крайней мере не наелся. И что делать? У остальных отбирать, как делают другие? Я увидел, что проигравшие не остаются голодными – они идут к котлу и берут добавку. Но второй раз это делают уже сами орки из тех, у кого забрали их долю, и несут еду себе и гоблинам. Получается, самому еду получать не комильфо, а второй раз гоблина не отправишь. И что делать?– Кушать-то хочется, а у других – нет, и тут не страх быть побитым. А, была не была, что я терял? Встав и жестом подняв двух гоблинов с собой, проследил, чтобы они взяли чашку для каши.
Мы двинулись такой кавалькадой в сторону котла, что стоял в самом начале немаленькой такой телеги, в которой добрых метров пятнадцать длиной. По дороге попался вчерашний орк, лежал и смотрел на других голодными глазами. Честно, мне его стало немного жаль, я на секунду остановился и задумался. Похоже, его миску забрали, а он сам не мог дойти до котлов. Нехило я его отделал, походу, ребра сломал, и теперь он морщился при малейшем движении и стонал. Ну и как приказать его гоблинам, чтобы шли со мной, не зная языка и где их чашка? Я жестом показал на чашку и спросил по-русски «где?». А меня не волнует, что они не понимают, орк я или не орк. Пусть проблемы негров волнуют только негров, в данном случае, мелких гоблинов.
Гоблины что-то стали испуганно щебетать и пальцем указывать на соседнюю группу. Ясно, значит, тот орк забрал у него миску, воспользовался слабостью другого. Черт, что-то пелена стала глаза застилать. Осторожнее, надо не терять контроль над собой, а то, не дай бог, будет секир— башка. Мысленно досчитал до десяти и стал медленно и молча подходить к орку, а тот аж на месте начал елозить. Вдруг он вскочил с громким криком и бросился на меня в манере орков, пытаясь сбить с ног или схватить и начать мутузить. Я встретил его бросок встречным ударом руки в лоб. Бедного орка аж перевернуло – и он остался лежать. Я так же молча подошел и пнул чашку в сторону гоблинов, тем самым немного спуская свой пар. Местами теряя контроль, объяснил, что от них требуется. Нет, надо срочно учиться себя контролировать. У котлов я подтолкнул гоблинов ближе, показывая жестом, что первая чашка мне, а вторая – другому орку.
Повар немного подумал и крикнул что-то вознице, тот еще кому-то крикнул. Честно, я уже пожалел, что не стал действовать по местным правилам, а попытку ретироваться повар пресек на корню, просто схватив меня за руку и не отпуская.
Спустя где-то пять минут подошел человек в красном плаще и шлеме с перьями. Они о чем-то стали между собой переговариваться, потом повар положил мне полную тарелку каши. Еще он достал откуда-то из-под лавки сахар и дал мне большой кусок, а моим гоблинам по маленькому. Они, бедные, даже прыгали от радости. А я стал разглядывать –сахар. Он был немного грязный, и есть его я брезговал, вот и думал, может, гоблинам отдать, при этом крутил кусок в руках.
Повар мои раздумья истолковал по-своему и стал показывать мне жестами, что его надо лизать. А то типа я такой тупой, что не догоняю, что с ним надо делать. Хотя, может, и не должен знать. Пришлось его съесть на всякий случай, не выходить же из образа тупого орка.
После этого случая мне стали давать намного больше каши, и побитый орк перебрался ко мне поближе, так сказать, под мою защиту. Теперь его гоблины за кашей бегали рядом с моими. Да и гоблинов я уже считал своими слугами. А что, удобно, когда за тобой приберут и позаботятся о ночлеге. Но и я следил, чтобы ни один орк или другой гоблин не смел их трогать или обижать. Они сами по себе страшно трусливые создания, боялись абсолютно всего и, если видели, что у берега плещется рыба, – они к воде не подойдут. Та же история и с кустами. Приходилось распугивать рыбу или из кустов выгонять страшных птах. Все это время я и не пытался начать говорить по-орочьи, не знаю, что-то мне подсказывало, что и не надо пытаться, а то выдам себя с потрохами. Я и так выделялся как белый ворон на фоне других, и не только своей внешностью, но и манерой поведения. Да и странно было бы взрослому мужчине бросаться в драку по поводу и без. Больше орки ко мне и не лезли, – редко кто рыкал в мою сторону. Мы, мужчины, печенкой чувствуем тех, кто сильнее, и женщин легкого поведения, как бы они ни маскировались под порядочных. Это у нас на генетическом уровне заложено.