Я отпускаю тебя
Шрифт:
– Автомобильное стекло вещь стандартная, – кивнул Фил. – Если бы у нас был преступник, в его одежде нашлись бы мелкие частицы этого стекла – от них почти невозможно избавиться. Однако на месте наезда осколков нет, значит, лобовое стекло от удара треснуло, но не разлетелось. Найдите мне машину, и мы сравним ее стекла с фрагментами, найденными на жертве, но вот без машины…
– Ну, зато понятно, автомобиль с какими повреждениями мы ищем. – Рэй попытался найти хоть что-то положительное в коротеньком заключении экспертов. – Стампи, расскажи, что уже сделано на сегодняшний день?
Сержант поглядел
– Поквартирный обход произведен в ночь аварии и на следующий день разными сменами. Несколько жителей слышали, по их выражению, «громкий удар» и крик, но саму машину никто не видел. Патрульные на подъезде к школе говорят с родителями, которые привозят детей, жителям Энфилд-авеню разосланы письма с просьбой свидетелям, если таковые отыщутся, связаться с нами. На обочинах выставлены плакаты – Кейт разбирается со звонками, которые поступают от прочитавших.
– Что-нибудь полезное есть?
Стампи покачал головой:
– Дело дрянь, босс.
Рэй игнорировал его пессимизм.
– Когда выйдет выпуск «Крайм уотч»?
– Завтра вечером. Мы подготовили реконструкцию, а они с помощью компьютерной графики покажут, как может выглядеть машина; комментарий писали мы совместно с их ведущим.
– Мне нужно, чтобы завтра кто-то задержался и принимал звонки после эфира, – сказал Рэй. – Остальное в темпе вальса. – Возникла пауза. Рэй выжидательно оглядел подчиненных: – Кто готов?
– Я могу, – приподняла руку Кейт, заслужив признательный взгляд начальника.
– А что насчет разбитой противотуманки? – вспомнил он.
– В «Вольво» нам назвали артикул детали, у нас уже есть список гаражей, куда такую запчасть отправляли за последние десять дней. Я дал задание Малколму обзвонить все мастерские, начиная с местных, и узнать номера автомобилей, которым делали «жестянку» начиная с того дня.
– Ладно, давайте будем учитывать гипотетическую «Вольво», но это всего лишь одна улика, нет никакой уверенности, что виновник скрылся именно на «Вольво». Кто занимается записями уличных видеокамер?
– Мы, босс, – поднял руку Брайан Уолтон. – Изъяли все видеозаписи с муниципальных камер видеонаблюдения, плюс на офисах и на заправках. Отбирали материал за полчаса до наезда и полчаса после, но все равно получается несколько сотен часов, которые надо отсматривать…
Рэй содрогнулся, представив сумму сверхурочных и трещащий по швам бюджет отдела.
– Дайте мне список видеокамер, – велел он. – Нечего обнимать необъятное, продумайте, что смотреть в первую очередь, а что в последнюю.
Брайан кивнул.
– Ну вот, уже есть с чем работать. – Рэй уверенно улыбнулся, скрывая свои опасения. Прошло уже две недели с «золотого часа» после аварии, когда шансы на поимку виновника наиболее высоки, однако его люди, работая на пределе сил, не добились ни малейшего прогресса. Он помолчал, прежде чем сообщить плохую новость: – Думаю, я никого из вас не удивлю, что все отпуска отменены вплоть до особого распоряжения. Со своей стороны обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы на Рождество вы успели немного побыть в кругу семьи.
С недовольным ропотом все потянулись из кабинета,
Глава 4
Моя решимость ослабевает почти сразу же, как Бристоль остается позади. Я не задумывалась, куда поеду, и наугад выбрала западное направление, вспомнив о Девоне и Корнуолле. Я с грустью думаю о детстве и каникулах, песчаных замках, которые мы строили с Евой, липкие от мороженого на палочке и крема от загара. Воспоминания тянут меня к морю, отвратив от обсаженных деревьями авеню Бристоля и его автомобилей. Я буквально обмираю от страха при виде машин, которым непременно надо обогнать автобус на остановке. Я бесцельно кружила некоторое время по автовокзалу и наконец протянула десять фунтов продавцу в киоске возле «грейхаундов», которого не более заботило, куда я уезжаю, чем меня саму.
Мы переезжаем Севернский мост, и я смотрю вниз на бурлящую зеленовато-серую воду Бристольского залива. Междугородний автобус тих и анонимен, здесь никто не читает «Бристоль пост», никто не говорит о Джейкобе. Я обмякла в кресле; я измучена, но не осмеливаюсь закрыть глаза. Когда я сплю, меня преследуют картины и звуки аварии и сознание, что если бы я оказалась у того перехода на несколько минут раньше, ничего бы не случилось.
«Грейхаунд» направляется в Суонси. Я украдкой разглядываю попутчиков. В основном едут студенты, заткнувшие уши наушниками и погруженные в чтение журналов. Женщина моего возраста просматривает газеты, делая аккуратные пометки на полях. Жить в Бристоле и ни разу не побывать в Уэльсе, конечно, просто несуразно, но теперь я рада, что у меня там нет никаких связей. Прекрасное место для того, чтобы начать все заново.
Я выхожу последней и дожидаюсь, пока автобус отъедет от остановки. Адреналиновая решимость уехать превратилась в туманное воспоминание; теперь, когда я забралась аж в Суонси, я понятия не имею, что делать дальше. На тротуаре сутуло сидит человек; он поднимает глаза и бормочет нечто невразумительное. Я пячусь. Не могу здесь оставаться и не знаю, куда идти, поэтому просто шагаю вперед. Я играю сама с собой: поверну налево, неважно куда; затем направо; а на первом перекрестке пойду прямо. Я не смотрю на названия улиц, просто на каждом пересечении выбираю самую узкую, непроезжую и малолюдную. Я чувствую себя словно в бреду, на грани истерики: что я делаю? Куда иду? Может, вот так и сходят с ума? И вдруг наступает осознание – мне все равно. Это уже неважно.
Я прохожу много миль – Суонси остается далеко позади – и буквально вжимаюсь в живую изгородь, когда мимо проезжают машины, становясь все более редкими к ночи. Дорожную сумку я несу как рюкзак, лямки продавили на плечах глубокие борозды, но я иду, не сбавляя темпа. Слыша только свое дыхание, я постепенно успокаиваюсь. Я не позволяю себе думать о случившемся или о том, куда я иду, а просто шагаю. Вынимаю телефон из кармана и, не взглянув, сколько там пропущенных звонков, бросаю его в кювет с собравшейся водой. Это последнее, что соединяло меня с моим прошлым; почти сразу на душе становится легче.