Шрифт:
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Экстренное секретное совещание
В небольшой, никогда не проветриваемой комнате, единственное наглухо закрытое окно которой выходит на центральную улицу города, в аккурат на местный Арбат, за прямоугольным, с облупленными краями, столом, которые до сих пор делают тысячами различные кооперативы и фирмочки, сидели три человека в штатском, с явно военной выправкой, которая читалась как в позах сидящих, так и во взглядах, коими они изредка награждали друг друга. Их разговор
– Он уже постоянно выходит, причем чувствуется его растущий уровень. Если раньше всплеск при входе был огромен, то сейчас почти незаметен… – говорил тот, что сидел напротив окна.
– Так-с, – сказал явно старший по званию, сидящий лицом к обоим, – а отрубать его пробовали?
– Пробовали, – охотно сказал Герман, по привычке расположившийся напротив двери, – не знаю, понял ли он, что это делали структуры, но, когда вырубили его в первый раз, а затем и во второй, он, неожиданно для нас, приноровился и стал выходить иначе, чем мы можем определить.
– Так-с, – взял разговор на себя старший по званию, – если отрубить возможности нет, значит, пора его посетить в натуре.
Присутствующие понурили головы.
– Т-а-а-а-к-с, – повысив голос и обводя испепеляющим взглядом своих подчиненных, набычился шеф, – вы что, его не засекли?
Звенящая тишина.
– Ну, понимаете, Марк Игоревич, – начал оправдываться Герман, – сначала мы не обратили на него должного внимания, частенько ведь проявляются такие, особенно начитавшись Кастанеды, полазят немного и пропадают. Поначалу мы всех отрубали, только заметим скачок… Но вы же сами понимаете, нас в отделе всего трое, поэтому остаются бреши во времени, когда мы не в состоянии проследить все поле, тем более шумов сейчас много стало…
– Т-а-а-а-к-с, – прервал Германа шеф, – значит, мы себе оправдание нашли, да?! А если этот деятель других начнет вытаскивать туда? А если они поймут, что встречаться можно так же, как в реальной жизни? А вы задумывались над тем, какую функцию я выполняю?
– Т-а-а-а-к-с, – правая нога шефа стала подергиваться, это говорило о том, что он сильно нервничает, принимая серьезное решение.
– Т-а-а-а-к-с, засечь как можно быстрее и убрать – хоть в реале, хоть в поле.
Осмотрев каждого немигающим взглядом, шеф рявкнул:
– Выполнять, церберы! И чтобы больше никто не остался незамеченным!
Когда дверь за подчиненными закрылась, шеф устремил взгляд в тусклое окно и в задумчивости проронил:
– Набрали новичков! Наломают дров…
Несколько месяцев до совещания
Костя Бащенко, молодой человек, только что окончивший школу и уже поступивший в Архитектурный институт на престижный факультет «Промышленный дизайн», в полудреме лежал на пляже, принимая солнечные ванны. Погода вот уже который день расточала ласки. Стояла знойная жара, и все передовое население города стремилось к близлежащим озерам загорать и плескаться. Газеты настойчиво публиковали статьи о вреде купания в загрязненных водоемах, о вреде ультрафиолета, но все было напрасно. Редкая для Екатеринбурга жаркая погода успешно выгоняла население в лучшем случае за городскую черту, в худшем – к городским водохранилищам. Каких-то двадцать пять лет назад городские водоемы имели совсем другое экологическое состояние. В них водились раки, карпы, и поговаривали даже, что на озере Шарташ имел свою дачу сам Николай Озеров. Но сейчас мало кто об этом помнил, а если и вспоминал, то вскользь, чтобы не успеть сильно расстроиться о давно минувших днях.
Солнце меж тем беспощадно палило. Устав лежать на одном месте, Костя решил подняться, размять конечности и заодно оглядеться. Поправив русые волосы и помассировав слежавшееся лицо, Костя стал рассматривать разношерстное население пляжа.
То и дело поглядывая на мамаш с их смешными малышами, которые веселой гурьбой играли в песке, Костя прислушался к разговору людей, расположившихся неподалеку от него. Разговаривали всего двое, остальные лишь молча слушали, иногда кивая головами, соглашаясь то с одним, то с другим своим товарищем.
– Слушай, бьешься, бьешься над решением этой проблемы, а мысли так в башку и не приходят… И вообще, я не перестаю удивляться: почему мир так устроен, что работать надо? Кто мне скажет? – вопрошал щуплый, со сколиозом, торчащими в разные стороны волосами, бегающими глазами и (тут Костя присмотрелся) с грязными от линяющих носков ногами мужчина лет сорока пяти.
– А как ты себя ощущаешь в этом мире? – спросил сидевший рядом с ним степенный мужчина тех же лет, но с аккуратно остриженными ногтями, прической, стильными очками и, как Косте показалось, дорогими часами.
– Хреново я себя ощущаю! Как я могу себя ощущать, когда зарплаты на месяц не хватает, того не хватает, сего не хватает, – махал руками щуплый, показывая, что ему целого мира мало.
Степенный некоторое время молчал, как будто решал, стоит ли ему развивать этот разговор, но все же, приняв решение, продолжил:
– Работа занимает в нашей жизни большую часть времени, поэтому от того, приносит ли она нам радость или неудовлетворение, зависит, насколько комфортно мы ощущаем себя в этом мире. И если это так, то значительная часть жизни омрачается переживаниями, которые ведут к депрессии и нервным срывам.
– Точно! У меня больничный за больничным. Дома еще ругань постоянно стоит – кому сегодня мыть посуду!
– Вот именно для того, чтобы избежать переживаний, тебе надо поразмышлять о себе, выявить все факторы, которые тебя не устраивают.
– Меня все не устраивает! Все! Что мне о себе размышлять? – продолжал злиться на целый свет щуплый, считая всех вокруг сволочами.
– Ну, размышление о себе – одно из сложных структурных образований в психологической жизни человека. Поэтому необходим правильный подход.
– Правильный подход! Где же его взять – этот правильный подход?! У меня ведь не столько корочек, сколько у тебя! Я нормальный заводской трудяга, каких миллионы! Кому-то ведь надо работать на заводе. Не всем же идти в институты учиться! Тем более как ты – по три раза.
На лице степенного появилась чуть заметная улыбка.
– Существует несколько способов размышлений о себе. Можно сетовать на то, что школа не дала необходимых знаний, а можно успокаивать себя и говорить, что все будет хорошо, что со временем все придет в норму, образуется само собой.