Я подарю тебе новую жизнь
Шрифт:
но за спиною стоит, как живая.
Чего ты ждешь?
Обернись, обрети ее вновь!»
Ирина Дубцова ft. Виктор Романченко — Живи
Яна
На веранде уютной кофейни было сегодня многолюдно, что, впрочем, совсем не удивляло, если учитывать, обеденное время буднего дня.
Нам повезло. Именно в тот момент, как мы подошли, освободился один из столиков за который я для начала усадила ребенка, сняв с него грязную, надвинутую на глаза шапку и присев напротив, разместила головной убор
— Тут красиво, — с любопытством диковатого зверька поделился со мной мальчик, вертясь по сторонам.
Я так и не узнала, как его зовут. Попросту не успела. Много времени мне понадобилось, чтобы вернуть себе хоть какое-то самообладание и не напугать ребенка еще больше. Я была уверена, что сейчас скорее похожа на какую-то городскую сумасшедшую, чем на адекватную женщину. Однако, упоминание горячего обеда и вкусного десерта, заставило дитя преодолеть страх и доверившись, пойти со мной. Правда, то и дело, мальчишка оглядывался по сторонам, держался обособленно и напряжено, готовый в любой момент скрыться от меня в неизвестном направлении.
Я понимала его. Доверия я заслужить не успела, да и мой странный растрепанный вид его не внушал. Я все понимала, но материнское израненное сердце не могло видеть, оно умело лишь чувствовать. И в этот самый момент оно било набатом о том, что этот ребенок нужен мне так же остро, как нужна ему я.
— Тебя как зовут? — спросила, жестов подозвав девочку-официанта.
— Тимофей, — шмыгнул малыш, рукавом тоненькой засаленной курточки, вытерев нос. — Мама называла Тимкой.
— Тимка, значит, — улыбка непроизвольно растянула мои губы.
Я и забыла, что умею улыбаться. Не скрываться за маской профессиональной усмешки, а улыбаться. Просто потому, что хочется. Просто потому, что замерший нос Тимофея вызывал во мне отнюдь не отвращение, а умиление.
Подошедшая официантка явно не лучилась добром. Смотрела искоса, отмечая и мои спутанные волосы, и бледное лицо, и Тимкину грязную одежду. Осуждение так и плескалось в её глазах, пополам с подозрением об неплатежеспособности клиентов.
— Ваше меню, — девушка аккуратно положила две папочки на стол, стараясь как можно меньше контактировать с окружающим нас пространством и шустро удалилась.
— Они смотрят, — поведал мне Тима, рассматривая кучку, собравшихся чуть поодаль, обслуживающего персонала кафе. — Боятся, что мы уйдем не заплатив. Но мы же заплатим, правда?
— Правда, — кивнула я и пододвинула папку с меню к себе, листая странички с предложенными вариантами блюд. — Будешь суп? Или лучше сразу второе? И еще чай, наверное. Ты замерз.
Тимофей задумчиво рассматривал меня из-подо лба и молчал. Я же пыталась не подать вид, что его колючий взгляд заставляет меня нервничать и переживать. Что если он опять сбежит? Искать маленького мальчика в большом городе, равноценно поиску иголки в стоге сена.
Руки нервно начали подрагивать, и я
— Значит: всё и сразу, — решительно откликнулась я и подозвав официанта, тут же заказала стандартный комплексный обед, дабы избежать долгого ожидания еды.
— Вы сдадите меня на органы? — вдруг спросил Тимофей, отчего подошедшая с супом девушка, споткнувшись, едва не пролила содержимое тарелки.
Кажется, мы привлекли теперь еще больше ненужного внимания.
Я и сама поперхнулась воздухом от назревшего вопроса в маленькой голове ребенка. И даже подумать не могла, что его глазами ситуация выглядит более чем подозрительной.
— Что? — я откашлялась. — Нет, конечно. Откуда такие мысли?
— Пацаны рассказывали, — Тимофей задумчиво столовым прибором стал черпать принесенный суп, при этом не забывая поглядывать на меня.
Набрав полную ложку ароматного куриного бульона с лапшой, дитя принюхалось и с некой опаской поднесло еду ко рту. Попробовал, едва касаясь губами, радостно вспыхнул, будто бы фитилек и набросился на суп, словно не ел тысячу лет.
Я подперла рукой подбородок и боялась произнести малейший звук, чтобы не отвлечь ребенка от столь увлекательного занятия, как поедание вкусной пищи.
— Вкусно? — тихо поинтересовалась.
— Угу, — кивнул Тимофей с набитым ртом, пихая горбушку простого темного хлеба в рот.
Я удовлетворенно замолкла и все время, пока Тимка насыщался едой, молча за ним наблюдала, переживая лишь о том, чтобы из-за долгой голодовки ему не стало плохо от количества поступившей в организм пищи.
— Наелся?
— Угу, — промычал ребенок и шустро схватив шапку со стула, прижал к щуплой груди. — Ну я пойду тогда?
— Куда?
Паника ударила в район солнечного сплетения. Я не могу его отпустить. Куда он пойдет? Снова голодать? Скитаться по заброшенным домам? А если действительно существует эта банда, которая крадет ребят и сдает на органы? Я ведь не единожды видела пестрящие заголовками новостные ленты о пропаже детей.
— Где твои родители?
— Мама умерла, когда мне было три, — пожал плечами Тимофей.
Саша умер, когда ему было три и в это самое время Тима потерял родную мать. И этот факт, всё больше заставил уверовать меня в правильность своего решения. Осталось уточнить лишь один момент…
— А отец?
— Батя пьет, — Тима опустил глаза и быстро заморгал, стараясь прогнать столь непрошеные слезы.
Я видела, что эта тема слишком болезненна для него, ведь тот, кто должен был стать опорой бросил его на произвол судьбы. Бросил маленького, беззащитного ребенка в океан людской злобы и ненависти. Заставил выживать в мире где выйти ночью из дома и вернуться живым и невредимым, сравнимо с геройством, и где давно надо бояться не чудовищ, а людей. Они гораздо страшнее.