Я приду плюнуть на ваши могилы...
Шрифт:
– Не бойся, у меня есть еще.
Он перехватил руль одной рукой, а другую протянул назад, к нам.
– Эй, не дури! – сказала Джуди. – А то куда-нибудь вмажемся.
– Какая рассудительность, – сыронизировал я. – Ты никогда не теряешь хладнокровия?
– Никогда, – ответила Джуди и, на лету перехватив флягу, вернула ее мне уже пустой.
– Ну, – одобрительно сказал я, – теперь лучше?
– Превосходно.
Я увидел у нее на глазах слезы, но ей удалось не показать виду, хотя голос
– Ну вот, – сказала Джики, – а мне?
– Сейчас еще достанем, – пообещал я, – возьмем гитару и вернемся к Рикардо.
– Везет тебе, – сказал Дик, – нам никто ничего не продаст.
– Вот что значит выглядеть так молодо, – сказал я со смешком.
– При чем здесь «молодо», – проворчала Джики.
Она начала ерзать и в конце концов уселась так, что мне ничего не оставалось, как немного поразвлечь свои пальцы. Машина резко затормозила, и моя рука небрежно свесилась с ее плеча.
– Сейчас вернусь, – объявил Дик.
Он выбрался из машины и побежал к дому, мало чем отличающемуся от соседних. Очевидно, их строил один и тот же подрядчик. Вскоре Дик вновь показался на крыльце. У него в руках была гитара в лакированном футляре. Он хлопнул дверью и в три прыжка очутился у машины.
– Би-Джи нету дома, – сообщил он. – Что будем делать?
– Гитару потом завезем, – сказал я. – Садись, поезжай мимо Рикардо, я у него подзаправлюсь.
– Хорошенькая у тебя будет репутация, – сказала Джики.
– Вот уж фиг, – уверил я ее. – Любому дураку будет ясно, что это вы заманили меня на свою грязную оргию.
Мы ехали обратно той же дорогой, но гитара несколько стесняла мои движения. У бара Дик остановился, и я пополнил свой запас еще одной бутылкой. Когда я вернулся к компании, Дик и Джуди, стоявшая на коленях на сиденье, о чем-то яростно спорили с Джики.
– Как ты думаешь, Ли, – сказал Дик, – не поехать ли нам купаться?
– Поехали, – сказал я, – если ты одолжишь мне плавки.
– Все будет о’кей.
Он завел мотор, и мы поехали. За городом наш «крайслер» свернул на довольно разбитую проселочную дорогу.
– Тут есть отличное местечко для купанья, – доложил Дик, – ни души.
– Река, и в ней форель, – съязвил я.
– Нет, галька и белый песок. Там, кроме нас, никто не бывает.
– Посмотрим, – сказал я, придерживая рукой челюсть, готовую отвалиться на каждом ухабе. – Здесь лучше было бы прокатиться на бульдозере.
– Это входит в программу, – сказал он, – зато сюда никто не сунет свой грязный нос.
Дик прибавил скорость, и я вверил свои члены судьбе. Вскоре дорога повернула и метров через двести уперлась в какие-то заросли. Дик и Джуди спрыгнули на землю, затем вылез я, прихватив Джики. Дик взял гитару и пошел вперед по узкой тропинке. Неожиданно
– Ничего уголок, – оценил я. – Сами его раскопали?
– А ты думал, мы такие растяпы, – сказала Джики, и я получил по шее комком земли.
– Будешь шалить – кое-чего не получишь.
И я для вескости сказанного похлопал себя по карману.
– Ладно, ты, старый блюзмен, не сердись, – сказала она, – лучше покажи, на что ты способен.
– А плавки? – спросил я Дика.
– На кой они тебе? Тут же никого нет…
Я обернулся. Джуди уже стащила с себя футболку, под которой, естественно, ничего не было. Потом она выскользнула из юбки, после чего в воздух полетели ботинки и носки, и девица совершенно нагишом завалилась на траву.
У меня был довольно глупый вид, судя по тому, как она расхохоталась. Я чуть было не смутился. Дик и Джики в том же наряде развалились рядом. Между прочим, я обратил внимание на то, что парнишка щупловат: из-под кожи выпирали косточки.
– О’кей, – сказал я. – Не будем изображать приличные манеры.
Я нарочно не торопился раздеться, так как знал себе цену в голом виде, и дал им время это прочувствовать. Раздевшись наконец, я потянулся и похлопал себя по бокам. После тисканья в машине с Джики я был еще возбужден и вовсе не собирался этого скрывать, хотя они, конечно, ждали, что я спасую.
Я взял гитару в руки. Это был прекрасный «Эдифон», но играть, сидя на траве, было неудобно, и я сказал Дику:
– Слушай, я возьму подушку из автомобиля?
– Я тебе помогу, – сказала Джики и, как угорь, скользнула между веток. Ее физиономия восходящей звезды при совсем еще девчоночьем тельце выглядела среди зарослей весьма живописно. Джики убежала далеко вперед, и когда я подошел наконец к машине, она уже тащила на себе тяжелое кожаное сиденье.
– Давай мне, – предложил я.
– Обойдусь сама! – прокричала Джики.
И тут я, невзирая на вопли, как зверь, накинулся на нее сзади. Она уронила подушку и перестала сопротивляться. В тот момент меня устроила бы даже обезьяна. Джики, видимо, это почувствовала и снова стала отбиваться. Я расхохотался. Это пришлось мне по душе. Джики вырвалась и скользнула в траву, я за ней. Трава там оказалась высокой и мягкой, как надувной матрац. Мы катались по ней, как дикари. Она была загорелой до кончиков сосков, без этих дурацких белых полос от лифчика, которые так портят голых девиц. Гладкая, как абрикос, и голая, как младенец, Джики, когда мне удалось ею снова овладеть, показала, что знает несколько больше младенца. Недурной образчик техники.