Я пришёл

Соболь Артём

Глава 6

Рассвет, тихие всплески выпрыгивающей из воды рыбы. Гаснущие на светлеющем небе звёзды. И мы втроём. Цунаде, сидящая у костра и хмуро смотрящая на меня. Шизуне, спящая в обнимку со свиньёй. И я… Нет, никакой модернизацией тела я пока не занимался. Двух съеденных рыбин для этого оказалось недостаточно. Энергии не хватило. Для работы над собой нужно хорошее питание, тренировки и концентрация. Здесь этого нет, а концентрацию сбивает следящая за мной свинья, мрачная Цунаде и растерянная Шизуне ей в этом помогают. Зато я думал. Размышлял, сравнивал, анализировал. И, кажется, мне стало легче. Назревающий как мне казалось срыв отступил, вместо него пришло спокойствие. Появилось странное, лёгкое веселье. Даже не так… Азарт! Я снова хищник. уже чую слабый почти остывший след. И от предвкушения мне немного весело. Так было всегда. Нет,

мне не радостно от того, что скоро я начну убивать. Убивать, скорее всего много, а потом разгребать последствия, которые появятся. Потому как просто оторвать головы виновным, это не выход. Убив одного, потом приходится убивать других. Как там говорили люди? Свято место пустым не бывает? Да, именно так. Поэтому на смену одному уроду, всегда приходят другие, ещё более мерзкие. И это именно они устраивают кровавые вакханалии, передел власти и разборки.

Так что, мне приходилось действовать шире. Находясь в теле одного, заранее убирать и устранять других. Сочувствующих, приближённых, завистников и конкурентов. Потому как если их не устранить, они погрузят мир в хаос. Что было и часто. Особенно в начале моей так сказать карьеры. В то время я просто убивал, по моему тогда ещё ошибочному мнению главного, и делал ноги куда-нибудь подальше. Осознание пришло только через год, когда я вернулся на один из миров. И там я ужаснулся от последствий вмешательства. Однако не остановился и с особой жестокостью зачистил мир ещё раз, но более тщательно. Стал умнее, избирательнее, понял что не всегда главный тот, кто у всех на виду. В основном перед народом выступали существа даже не среднего уровня, а так, шушера или вообще актёры. Настоящие лидеры всегда держались в тени. А потом, когда создатели произвели выброс информации и слава обо мне быстро облетела всю галактику, всё изменилось. Да, работать стало сложнее, но самой работы стало меньше. Все боялись того, что я приду за ними и сбавляли обороты. Или уходили в тень. Такую тёмную, что их деятельность, если не знать где искать, не найдёшь. А здесь? Про меня никто не знает и не слышал. Руки у меня полностью развязаны. И это радует. Можно начудить, устроить местным воротилам, а они тут есть, настоящий кошмар. Потом сменить тело и не давая им передышки нанести удар в спину. Потом ещё раз сменить, и добить остатки. Устроить показательную акцию, выпотрошить десяток шестёрок или хоть каким-нибудь боком причастных и развесить на фонарных столбах. С табличками, как и за что их постигла такая участь. Жестоко. Не спорю, но по большей части, выхода у меня не было. И чтобы своими действиями не сделать ещё хуже, подчищать надо всех. Конечно, проходят годы и постепенно всё возвращается на круги своя. Но туда же возвращаюсь и я. Так что…

Пока мне надо думать о том что здесь и сейчас. Коноха! И что там у нас в Конохе? А там крутые горячие источники! И... И странные дела. Если вспомнить моё прошлое, то рулит этими делами, явно не Хирузен. Если верить моему опыту, и знаниям о Сарутоби, то Старая обезьяна давно уже всего лишь публичное лицо особо ничего не решающее. Слишком стар, мягок и повёрнут на Воле Огня. Но, опять же, Сарутоби далеко не дурак. Он умён, хитёр и изворотлив. И тут стоит учитывать особенности этого мира, есть вероятность того, что он сам не понимает что происходит. А что-то происходит. И это что-то мне не нравится. Особенно мне не нравятся некоторые события. Например Третья Мировая война и события четырёхлетней давности в Конохе. Есть подозрения, что войну развязали специально, а Минато просто убрали, чтобы не мешал. А кому? Кому он мог мешать? И кланы, и безклановые, при нём не угнетались. Дело он своё знал и исправно работал, без нареканий. К тому же, если кто в Конохе и не был дебилом, так это Минато. И если он погиб, да ещё вместе с Кушиной, значит это результат хорошо спланированной операции. В которой замешана уйма народа.

Выводы пока рано делать. Но, вот как раз с этим мне и предстоит разобраться. Выяснить. И я выясню.

— Джирайя, ты странно молчалив, — вздохнув качает головой Цунаде. — Думаешь о чём-то. Скажи что-нибудь.

— У тебя красивое Хенге. Очень. И качественное. Вывела технику на новый уровень? Долго тренировалась? А как ты выглядишь на самом деле?

— Лучше бы ты молчал, — сквозь зубы цедит она и надув губы демонстративно отворачивается.

— Так я бы и молчал, ты сама начала. И вообще мне

интересно, как ты, пересиливаешь себя и разговариваешь со мной? Я же… Как ты меня называла?

— Дурак.

— Ну это тогда, в детстве. Позже. Ага! Белобрысый…

— Да хватит уже! — вскочив на ноги кричит Сенджу.

— Ну ладно, только не нервничай так. В нашем возрасте…

— Джирайя, ещё одна шутка про мой возраст, и я клянусь — ты пожалеешь. Понял?

— Понял, Цунаде, понял.

— Что именно?

— Что старость действительно угрожает моей жизни.

— Вот сволочь! Убью!

— Цунаде-сама, не надо, — встаёт перед ней Шизуне. — Успокойся. Выдохни.

— А чего он меня доводит? Сволочь! Ненавижу. Как был дураком, так им и остался. Ещё друг называется. С таким поведением, ты точно один останешься.

— Кто, я? Один? Да ты издеваешься? Ты получше посмотри. Красив, высок, силён, сбережения имеются. Тем более повзрослел и стал серьёзным. Почти стал. Да за меня любая пойдёт.

— Да кому ты нужен? — ехидно скалится Сенджу. — Старый осёл. Ну найдёшь ты себе какую-нибудь дурочку, так это ненадолго. Ты же не сможешь пройти мимо бань.

— Хм-м-м… Значит там и буду искать.

— Ну-ну, удачи. Когда тебя снова изобьют, я тебя с того света вытаскивать не буду. Отдам студентам и пропишу клизму. Пятилитровую, чтобы мозги промыло. Придумал он мне здесь. Жениться захотел. Ха!

— Ха-ха-ха, — кривясь передразниваю красную от злости Сенджу. — Уха-ха-ха. Как смешно. Вот возьму и правда женюсь. Детей заведу, двоих. Нет, троих. И заметь, всё это без Хенге.

— Скотина! Шизуне, отпусти я его урою. Сука! Ненавижу тебя. Чтоб ты сдох! Один удар и тебя не станет. Ну, подходи.

— Сильное заявление. Проверять его я конечно же не буду. Бой начнётся, а у меня правило.

— Какое?

— Не приближаться к Сенджу, они двинутые.

— А-а-а-а-а! Урод!

— Обожаю когда ты говоришь гадости. Ну что, настроение я себе поднял, можно и выходить. Завтракать всё равно нечем.

— Рыбы налови, — шипит Цунаде.

— Оу, посмотри. Кто этом там? — указывая рукой в сторону реки делаю вид что присматриваюсь. — Ох ты как! Цунаде, ты смотри, это случайно не я на рыбалку ломанулся?

— Джирайя… — опустив голову рычит Цунаде. — Последний раз предупреждаю.

— Ладно, всё. Пойдём.

Какая злая. Ну и пусть. Мне всё равно. Да. Наверное. И всё-таки это странно. Безумно любить человека, которого видишь второй раз в жизни. Я с этим справлюсь. Мне уже лучше. Тем более, у меня впереди работа. А почему работа? Наверное, потому что… А действительно, почему? Зачем я этим занимаюсь? Я же… Я пробовал осесть и жить спокойно. Пробовал. Вот только не получалось. Но были и относительно нормальные миры. Где просто не надо было лезть куда не надо. Так почему я лез? Почему даже сейчас, я, с упорством Каланской панцирной собаки пытаюсь найти себе приключение? Зачем? Сам не знаю. Но мне это… Необходимо? Да. Или нет? Интересно. Надо более детально изучить этот вопрос.

****

Время к обеду, не обращая внимания на лёгкое чувство голода иду впереди и на ходу делаю пометки в блокноте. Вывожу кисточкой иероглифы, придуманные, видимо, каким-то садистом для издевательства над молодым поколением. Также, с интересом поглядываю на попутчиков. В полку Джирайя ненавистников прибыло. Если вечером, меня ненавидела только свинья, вкусная, наверное. То теперь к ней присоединилась Цунаде. Однако, ударить меня, Великая Неудачница даже не думает. Угрожает, ругается, в том числе и матом, но не бьёт. Подействовало. А вот Шизуне… Выглядит мило. Несёт разгневанную вчерашним предложением поросятину и улыбается.