Я присмотрю за тобой
Шрифт:
Сергей отвел взгляд, вмиг посерьезнев.
— Садись за руль, — произнёс он, кивая на машину.
Ира села, пристегнулась, завела автомобиль и, вцепившись в руль, замерла.
— Что они ещё говорили? — спросил Сергей. Он сидел на пассажирском, скрестив руки на груди, и смотрел в окно. Ещё было светло — по-весеннему долгий, ясный день тянулся и тянулся, успевая надоесть.
— Ничего.
— Правда? — Сергей обернулся и посмотрел на неё. Ире стало неуютно. Она завозилась на сидении, покашляла и, наконец, решилась:
— Они считают, что… Работа — ваш главный стимул для такой жизни.
— Какой "такой"?
— Нормальной.
— Отлично. А ненормальная — это как?
— Не знаю, это не мои слова.
— Про нормальную — твои. Не криви душой.
— Нормальной… — Ира начинала злиться. Не стоило ей вообще влезать в их тесный змеиный клубок. — Нормальной — значит, к чему-то стремиться. Не только к тому, чтобы протрезветь и не схватить ЗППП.
В салоне воцарилась тишина. Тихо урчал двигатель. Ире хотелось уйти, но она ждала ответа, каким бы он ни был.
— Считаешь меня прожигателем жизни?
От звука его изменившегося, ставшего глухим, низким, голоса Иру бросило в дрожь, как тогда, когда актер на память читал ей стихотворение.
— Я увидела вас таким, — тихо ответила она.
— И все? В реабилитации отказано?
— Я… — она посмотрела на его отражение в лобовом стекле. — Я не понимаю, зачем вам это нужно.
И снова между ними забилась тишина.
— Ладно, — устало отозвался он. — Поехали.
— Хм… Это же автомат?
— Да. Нажимай тормоз. И вот эту палку вот сюда. Переключаем коробку передач. Поехали.
— Пристегнитесь.
— Неа.
Ира искоса посмотрела на него. Он так и сидел, нахохлившись и скрестив руки на груди.
— Тогда я никуда не поеду.
Он вздохнул и потянул на себя ремень. Форд тронулся. какое-то время Сергей молча следил за её действиями. А потом, пресытившись тишиной, позвал.
— Ира.
— Что?
— А свою жизнь ты считаешь нормальной?
Она покусала губу. Дорога отнимала все внимание, и ей в этот момент сложно было думать о чем-то другом.
— Скорее нет, чем да.
— И тебе тоже нужен стимул?
Она покачала головой.
— Вы правы. Это ужасно звучит. Извините меня.
— Ну, почему же. Стимул для нормальной жизни… Ты вот с животными возишься.
— Это не то, — уклончиво ответила Ира. — Просто жить для других легче, чем для себя.
Он только пожал плечами. Тема была закрыта.
До спорткомплекса Сергей говорил со спутницей только о дороге, знаках и машине. Ира с удивлением отметила, что чувствовала себя за рулём вполне уверенно. Ехали, конечно, медленно, но в знаках она не ошиблась ни разу, поворотники включала исправно, всех вежливо пропускала и от истеричного бибикания не подскакивала.
Парковался, правда, Сергей сам.
— Отлично ты водишь, — заметил он, забрасывая сумку на плечо. — Домой тебя подбросить после занятий?
— Нет, у меня ещё есть дела.
Ей сегодня позарез нужно было отмыть офисы. Она и так пропустила свою смену.
— Ладно, до завтра.
Войдя в комплекс, они разошлись в разные стороны.
Сергей занимался до звона в ушах, с остервенением. Даже тренер, который давно уже не лез с советами, подошёл предупредить, чтобы сбавил обороты. Сергей поблагодарил, но выбранного темпа придерживался до конца тренировки. В итоге вышел в коридор на негнущихся ногах. После душа закружилась голова, но Сергей, не обратив на это внимания, направился в зал к Эле. Там Ирина, ещё в футболке и велосипедках, стояла у стола и, опершись локтями о лежащий перед ней раскрытый журнал, читала.
Занятия, видимо, закончились, потому что Эли поблизости не было.
Сергей опустил сумку на пол у входа в зал, тихо прошёл по покрытию и, замерев за спиной Ирины, едва слышно выдал:
— Бу.
Реакция оказалась молниеносной. Сергей и заметить не успел, как Ира, вывернув ему руку, уложила его на обе лопатки.
— Ну, зачееем? — расстроенно протянула девушка, отпуская его запястье. — Ребячество какое-то.
— Ни фига себе, самооборона! — Сергей вскинул руку, решив схватиться за край стола, с которым его голова разминулась на пол-ладони. — Это уже какой-то…
Он замер, не сводя глаз со своей руки. Конечность будто двигалась без его участия. Сергей перевёл взгляд на стоявшую перед ним хмурящуюся Ирину. Ощущение нереальности не покинуло его. И только поняв, что не видит больше своей ладони, Сергей закрыл глаза и ругнулся.
Мигрень, которая с последних съёмок не давала о себе знать, пришла, как всегда, не вовремя. Если для мигрени вообще существовало время.
— Что с вами? — услышал он все ещё обиженный Ирин голос.
— Нормально, — он сел, часто заморгал. Даже приглушенный свет в зале раздражал. Окружающий мир постепенно выпадал из поля зрения.
Ира присела перед ним.
— Я вам что-то повредила?
Он посмотрел на неё невидящим взглядом. Её лицо почти полностью скрылось за слепым пятном.
— Нет, это… Бывает.
Она поднялась, отвернулась было, но что-то замешкалась и вдруг протянула ему руку. Он снова сморгнул, поймал её сухую, холодную ладонь своей, широкой и тёплой, и осторожно встал на ноги.
— Сергей, что с вами?
Он оглядел зал и вяло ответил:
— Мигрень.
— Болит голова?
— Хуже. Я почти ничего не вижу.
Она сунула ему в руку бутылку с водой.
— А это точно мигрень? А вдруг… Инсульт?
Слепое пятно замерцало.
— Нет, точно. У матери такие же приступы. Генетическая предрасположенность.
— И давно у вас такое?
— Со школы. Да ты не переживай, — он направился к двери. — Пройдёт минут через двадцать. Скотома это называется. Меня Ине… Знакомая в Германию на обследование возила. Там это так обозвали.
Он поднял сумку с пола, оглядел коридор. Свет больно бил по глазам. Пятно мерцало, как калейдоскоп на солнце.