Я просто играю...
Шрифт:
Ну а, с другой стороны, он же ничего не обещал, да? Мы вообще не разговаривали. И это как раз шикарный урок на будущее тебе, Лэй. Теперь семейное положение буду прояснять на берегу, до того, как в кровать прыгну.
— Ты женат? — спрашиваю я у своего партнера по танцам.
— Оригинально… — смеется он, — а имя мое спросить не хочешь прежде?
— Нет.
— Сразу к делу, — он не обижается, белозубо улыбаясь на мое нахальство, — мне нравится. Нет, я не женат. Меня зовут Рич. А тебя?
—
— Ого… А ты прямая девушка, — он крепче перехватывает за поясницу, тянет к себе, ощущаю черный взгляд Адиля ожогом по телу и малодушно радуюсь его ярости. Так тебе и надо! Так и надо!
Конечно, я не собиралась за него замуж, как и не собиралась спать сегодня с первым встречным мужиком. Наверно.
Но с женатыми мужчинами я никогда не спала, и вообще считаю, что здесь важны договоренности на берегу. Если ты женат, ты должен убедиться, что партнерша не против этого, что ее морально-этические нормы позволяют такое.
Мои — не позволяют.
Не важно, что это: мещанство, узость взглядов или прочий бред. Мой отец ушел от мамы, еще когда я не родилась. К другой женщине ушел. Не надо мне рассказывать, как к этому относиться. И не надо мне рассказывать, что здесь другое. Здесь — то же самое!
— Я хочу сразу прояснить… — мой партнер шепчет на ухо, шевеля горячим воздухом волосы, — сразу… Сколько это мне будет стоить?
Я торможу на полном ходу, резко отталкиваю его и, не обращая внимания на недоуменный возглас, иду к выходу.
Ну что, Лэй, этого ты хотела, да? Этого?
Спала с женатым мужиком, вела себя , словно проститутка, предложила себя, неудивительно, что мужик решил, что я зарабатываю… Куда ниже еще, Лэй? Разве можно ниже?
В глазах слезы, я не хочу, чтоб их кто-то видел, иду в туалет. Мне требуется выдохнуть. Требуется привести себя в чувство, чтоб не натворить еще больше глупостей. И не упасть так низко, что потом и выбраться не смогу.
Из зеркала на меня смотрит абсолютно сумасшедшая девушка, с шальными, полными слез глазами. Это я? Боже, неужели это я? Кем я стала?
— Ты что себе позволяешь? — низкий, жуткий рык Адиля заставляет подпрыгнуть и развернуться.
Как я его упустила? И вообще… Какого черта? Он мне ни брат, ни сват, никто! Позволяю себе все, что захочется!
Туалетный предбанник, довольно большой, с красивым диваном и стойкой у зеркала, становится сразу невозможно тесным.
Одного взгляда хватает, чтоб понять, что Адиль в бешенстве. И нет, мне не страшно. Мне — страшно весело!
Раздразнила зверя, вывела его из себя!
Так ему и надо!
И отвечать даже не хочу, просто укажу ему его место.
Задираю подбородок, гордо выпрямляясь и игнорируя сладострастную дрожь в животе. Это просто ответ тела, уже привыкшего , что именно этот мужик делает невероятно хорошо. Условная реакция , как у собак Павлова. Он смотрит жутко и пожирающе, он пахнет невероятным, жестоким самцом, и все это вкупе дает такой дурной эффект.
Ничего, это всего лишь рефлекс, да. Условный. А значит, его можно перебороть.
Адиль между тем, не дождавшись ответа и считав по глазам мой молчаливый вызов, делает шаг.
— Это что за платье? — продолжает предъявлять претензии.
— Нормальное платье! — огрызаюсь я. Надо же! Платье мое ему не нравится! Пусть за своими шлюхами следит!
— Нормальное? — голос Адиля становится еще ниже и грубее. У меня прямо мороз по коже… От страха? Да вообще нет! От мстительного удовольствия! Пош-шел он!
Усмехаюсь с вызовом:
— Нормальное! А ты ждал, что я теперь паранджу буду носить?
— Будешь… — голос Адиля полон страшного обещания, — будешь… Пока со мной, будешь одеваться так, чтоб чужие мужчины тебя не имели глазами! И не трогали руками!
Вот это заявочки! То есть, вчера мы ничего не поняли? Он до сих пор считает меня своей?
— А ты с чего решил, что я с тобой? А? Ты мне такой же чужой, как и все вокруг!
Последняя фраза отчего-то вызывает ком в горле, но я успешно его сглатываю. Вот еще, плакать… Вчера поплакала, и хватит.
Адиль качает головой, шагает еще ближе, вынуждая отступить и упереться задницей в туалетный столик у зеркала. И вот сейчас я начинаю чувствовать опасность. Он слишком зол. И слишком бешено горят глаза… И мне это… Нравится?
Лэй, да что ты за извращенка такая? Это не может нравиться! Он женат, Лэй! У него дети! Трое! Боже!
— Ты — со мной! Моя! Поняла?
Мне надо разозлиться… Срочно. Он говорит жуткие в своей ограниченности вещи… Мне надо это прекратить!
— Да иди к чертям, шовинист махровый! Я буду одеваться так, как хочу, гулять с тем, с кем хочу, ты мне не муж! Иди женой командуй! Или этой девкой, которую притащил! — все же слезы в голосе звучат.
Это больно же, черт! Почему так больно?
— Я буду командовать теми, кем пожелаю, поняла? — он останавливается буквально в полуметре, и жестко приказывает, — сюда иди!
— Нет! — на истерике уже кричу я, сцепляя пальцы на кромке туалетного столика. Чтоб остановить себя и не выполнить приказание.
— Да! — тяжело роняет он, выбрасывает вперед руку и резко тянет меня на себя.
Я не успеваю ничего сделать, только охнуть, когда жесткая лапа пережимает горло, с отчетливым намеком. Подчиняйся, или будет плохо…
Но мне и без того плохо…