Я прячусь от ветра
Шрифт:
С каждым днем мои силы словно таяли, неспособность охватить все сразу выедало нервную систему. Так что выбор Тазура в качестве супруга был вполне хорош. Если не брать в расчет обстоятельства. Ненавижу, когда меня к чему-то вынуждают!
Когда мужчина едва не потерял сознание, стянутый путами тумана, как щупальцами, я испугалась. Как бы меня ни бесило происходящее, как ни хотелось бы залепить ему пощечину, я просто не могла представить, как быть дальше, если туман все же его проглотит. У меня задрожали коленки, все поплыло перед глазами от
— Оставьте его мне. Оставьте, — тихо забормотала я, надеясь, что еще не слишком поздно. Зажмурившись изо вех сил, бормотала под нос, ожидая решения бесплотных обитателей долины.
Я услышала, как он очнулся. Мужчина глубоко вздохнул, тряхнув головой. Я не почувствовала, чтобы тяжесть, давящая на плечи, стала сильно меньше, но на все нужно время.
Замотав руки, почти шатаясь от усталости, я побрела вниз, через овраг, утягивая с собой часть тумана. Пока еще он завязан в основном на меня, так что стоило убраться подальше.
— И куда же мы?
— Отдыхать, — я так хотела спать, что была готова лечь прямо на сырой мох, только бы меня не трогали в ближайшие недели.
Тазур послушно, как привязанный, брел позади. Следуя по узкой, едва заметной тропе, я несколько раз покачнулась, едва не рухнув в тонкую весеннюю траву.
Последний раз меня поймали за локоть, когда я уже была не способна сама удержаться на ногах. Тазур, несмотря на мои слабые, едва слышные протесты, подхватил на руки, крепко прижимая к своей кожаной, с меховыми вставками, куртке.
— Куда идти, женщина?
— Прямо. До сторожки, — укладывая ладони так, чтобы было не больно, тихо отозвалась я, в бессилии закрывая глаза. Вокруг нас все еще вился туман, но он был уже не таким плотным, позволяя видеть тропу, а голоса тихо что-то шептали сами себе вдалеке, не тревожа нас. Уткнувшись носом в теплую кожу, я позволила себе закрыть глаза. Раз уж он сам решил взять на себя все заботы, пусть и занимается. Я устала.
Меня мерно укачивало на крепких руках, не давая открыть глаза. Не знаю, сколько времени мы так шли, но очнулась я только раз на пару мгновений, когда тело оказалось на жесткой лежанке, пахнущей пылью.
Тазур
Она падала. Спотыкалась на каждом шагу, шатаясь как пьяная. В какой-то момент я сократил расстояние между нами, опасаясь, что Вирана просто разобьет себе голову, запнувшись в очередной раз. Почти так и случилось. Я среагировал не так быстро, как хотелось бы, но сумел поймать ее. Подхватив женщину на руки, поразился, какой легкой она кажется сегодня. Ни влага, напитавшая одежду, ни тяжелый плащ, словно не отражались на ее весе. С трудом разобрав, куда нам нужно, медленно побрел по узкой тропе, надеясь, что успею найти таинственную «сторожку» до темноты. Бродить по этим лесам со спящей женщиной на руках — не лучшая идея. Впрочем, даже просто сидеть под деревом я был не согласен. Мало ли, сколько времени требуется местным духам, чтобы признать во мне своего.
Небольшой домик, слепо глядящий всего парой окон, показался из тумана как черная тень. Строение выглядело крепким, словно не стояло в лесной глуши неизвестно сколько времени. С трудом откинув стальной крючок на двери, толкнул дверь внутрь, проходя в темное помещение. Остатки дневного света позволили разглядеть скромную обстановку. Небольшой стол у окна, большой камин, почти на полстены, пара шкафов, сундук и широкая лавка, укрытая каким-то тюфяком. Наверх, под наклонную крышу вела лестница, но там было достаточно темно, чтобы разглядеть хоть что-то.
Опустив Анну, которая так и не проснулась, на лавку, огляделся еще раз, раздумывая, с чего начать. Стопка дров, ровно выложенных между стеной и камином, быстро расставила все на свои места. Выйдя за хворостом, с удивлением отметил, что туман не окружил дом, а остался стеной чуть дальше, создавая кольцо. Присмотревшись, увидел тонкую линию из красной глиняной крошки, опоясывающей строениепо кругу. Туман не пересекал защитный контур. Покачав головой, стараясь пока не думать о том, что никак не получалось понять, вернулся в избушку.[11]
Как только в камине весело затрещал огонь, стало как-то легче дышать. Дом тут же перестал казаться таким пустым и заброшенным, во все стороны потянулись теплые щупальца.
Порывшись в шкафах, обнаружил стеклянные банки, наполненные зерном и запечатанные воском. Была еще одна, содержимое которой я опознал не сразу. Черные, тонкие кусочки выглядели так невзрачно, что узнать в них мясо получалось с трудом. Там же отыскав котелок, вышел в темнеющий лес.
Потребовалось два раза пройти вокруг избушки, чтобы разглядеть еще более неприметную и узкую тропку, уходящую вниз. Пообещав себе, что не пойду больше двух десятков шагов, я углубился между деревьев, надеясь отыскать ручей.
Отлив часть воды в пустой кувшин, повесил котелок над огнем, надеясь, что получится приготовить хоть какой-то ужин.
Запалив свечу, пытаясь разогнать немного вечерние сумерки, отправился наверх по широкой и довольно удобной лестнице. Невысокое пространство под крышей было оставлено под спальное место. Только вот помимо выскобленных досок там не было ничего. Пришлось спускаться и исследовать дом дальше на предмет хоть каких-то одеял.
Искомое обнаружилось почти сразу. Несколько одеял, шитых из звериных шкур, были плотно скручены и сложены в сундуке. Вытряхнув шкуры от пыли, разложив их под крышей, подошел к Анне, едва не падающей с лавки у стены. Даже укрытая плащом и моей курткой, она, казалось, мерзла во сне.
Скинув лишнее, чтобы не мешало, вновь поднял ее на руки. В ответ мне раздалось ворчливое сонное:
— Оставь меня.
Усмехнувшись, осторожно двинулся к лестнице.
— Как скажешь, Анна. Как скажешь.
Кажется, она даже не проснулась, пока я медленно взбирался наверх. Уложив ее в меха и укрыв сверху, надеясь, что после отдыха, у кого-то будет более благодушное настроение для разговоров, спустился вниз. Самое время озаботиться хлебом насущным.