Я пытаюсь восстановить черты
Шрифт:
Лида проходила рабочую практику, она вместе со студентами своего факультета убирала лен в каком-то колхозе. Все студенты должны были работать в колхозах какую-то часть своего летнего отдыха. Со мной была только Шурочка Соломко, жена Яши Охотникова, арестованного одним из первых, еще в 1933 году. Она ждала получения или возвращения комнаты после реабилитации, так как тоже была арестована и пробыла в лагерях около двадцати лет. Она спала на моей постели в большой комнате. Я ее разбудила и сказала о смерти мамы, которую она полюбила, пока несколько месяцев прожила с нами.
За Лидой поехала Ася Гутман, которая
Накануне из Любавичей приехала к своей дочери в Красногорск младшая сестра мамы Анюта и после моего звонка скоро была у нас в Москве. Как она жалела, что не приехала к нам еще вчера, застала бы маму живой.
Организацию похорон взял на себя Михаил Львович Порецкий, ему помогал мой знакомый Михаил Евсеевич Фрумкин, с которым я познакомилась, отдыхая в Кисловодске. Я была полностью освобождена от всего, не спала ночь и сидела в комнате, обнявшись с Лидой. Мы остались одни на свете.
Пришли соседи, кто-то вымыл и переодел маму, всю одежду она приготовила на случай смерти сама; кто-то вымыл пол в комнате, как это полагалось.
Днем привезли гроб, маму уложили в него и положили на большой стол. В похоронном бюро Порецкому предложили хоронить маму уже на другой день. Он согласился, чтобы не травмировать меня и Лиду длительным ожиданием похорон. И в два часа дня приехала похоронная машина. Поехали Порецкий и Фрумкин, я, Лида и кто-то из соседей, ближайших маминых друзей.
В последнюю ночь с мамой ночевали только Анюта, мы с Лидой спали вместе на моей кровати, Шурочка с нами в комнате на диване и подвинутом к нему кресле. Анюта и Шурочка в крематорий не поехали, надо было организовывать поминки.
В крематории, когда гроб начали опускать, Лида громко зарыдала, а я молчала и только успокаивала дочь. Я так много плакала после смерти мамы, что потом, когда приехала Лида, и в крематории не плакала совсем, только сердце было сжато. Мужчины после похорон сразу же разъехались по своим рабочим местам, домой вернулись только мы с Лидой.
Стол был накрыт, помню, что были блины, кутья и закуски, а также водка. За столом собрались и соседи из нашего и из ближайшего дома, нашей дворницкой.
Первые две ночи после похорон мы с Лидой спали вместе на моей постели; на тахте мамы спала тетя Анюта, а когда она уехала в Красногорск, Лида решительно переселилась на бабушкину тахту. Я этому очень удивилась; я долго еще не могла присесть или прилечь на эту тахту, помня, что на ней умерла мама. С одной стороны, Лида гораздо эмоциональней, чем я, и вдруг — решительно устроилась ночевать на ней.
И началась наша жизнь с Лидой вдвоем, ей было девятнадцать лет, она училась в институте. К ней стали приходить студенты, ее подружки и друзья. У меня были свои друзья.
Московский институт инженеров транспорта
В мае 1956 года я получила предложение от Института инженеров транспорта (МИИТ) перейти к ним на преподавательскую работу. Приглашавшему меня заведующему кафедрой «Тоннели и метрополитены» я сказала, что я вряд ли пройду по конкурсу, так как не имею степеней — ни докторской, ни кандидатской. На что он мне ответил: «Я очень боюсь, как бы по конкурсу не прошло какое-нибудь ничтожество со степенью. Поэтому мы приглашаем Вас; должность доцента мы Вам обеспечим за ваши
Приглашение в МИИТ не было для меня неожиданностью, так как еще в 1953–1955 годах меня приглашали туда, чтобы рассказать студентам нашей специальности о моей работе в Метропроекте. Кроме того, все эти годы я вела там дипломное проектирование, и студенты, делавшие станции метрополитенов под моим руководством, отлично защищали свои дипломные работы. Зимой 1954 года с преподавателем С. Н. Наумовым, читавшим лекции по метрополитенам, случилось несчастье: он поскользнулся, упал навзничь на покрытый льдом тротуар и получил сильное сотрясение мозга. Его положили в больницу и запретили работать в течение целого месяца. Был уже декабрь, он не успел дочитать лекции по курсу метрополитенов, и профессор Волков обратился ко мне с просьбой дочитать вместо Наумова курс до конца и принять экзамены. Экзамены у студентов вместе с Волковым мы принимали 31 декабря и закончили почти в 11 часов вечера.
Наверное, еще в 1955 году китайское руководство задумало строить метро в Пекине и обратилось за помощью к Советскому Союзу. Прежде всего нужен был преподаватель, так как необходимо было иметь свои кадры инженеров. В то время несколько китайских студентов уже учились в МИИТе, но этого было недостаточно. Правительство Советского Союза не могло отказать в помощи «младшему брату» и обратилось в МИИТ с приказом отправить в Китай преподавателя. Таким преподавателем в МИИТе был С. Н. Наумов, член партии с безукоризненными биографическими данными, что было совершенно необходимо при поездке за границу.
Никакие возражения со стороны МИИТа, что некому читать лекции о метрополитенах, не принимались. Партийные органы считали: как это — некому читать лекции, когда рядом находится крупная проектная организация Метрогипротранс, в прошлом Метропроект, переименованный в 1950 году. Кроме меня, никто в нашем проектном институте читать лекции по курсу метрополитенов не мог, да и я к этому тогда не была готова.
Моей последней работой в Метрогипротрансе было типовое проектирование по заказу Главного управления проектно-изыскательских работ Главтранспроект Метростроя. Эту работу я начала в 1955 году и закончила весной или летом 1956 года. Были составлены типовые проекты станций пилонного и колонного типов, перегонные тоннели диаметром 6,0 и 5,5 метров, камеры съездов, тяговопонизительных подстанций, вентиляционных сооружений для станций и перегонов и много других сооружений, ставших типовыми для всех линий метрополитенов. В результате этой работы выяснилось, что уже 72 % всех сооружений являются типовыми.
По приказу Главтранспроекта мне была объявлена благодарность за проявленную инициативу при разработке типовых проектов и достигнутое при этом улучшение технико-экономических показателей. Типичный казенный приказ № 60 тех лет.
Я проработала в Метропроекте-Метрогипротрансе 22 года, с 1934 по 1956-й, и занимала должности от инженера, старшего инженера, автора проекта, руководителя группы и главного конструктора. Вряд ли можно творческий рост называть должностью. Никаких начальствующих должностей я не занимала. Только однажды замещала начальника конструкторского отдела, ушедшего в отпуск.