Я разорву эту помолвку!
Шрифт:
Этого он мне раньше не говорил. Ничего себе. Из нас двоих он опережал меня в своих чувствах, но в конце концов я смогла за ним поспеть. Мышцы лица болели от улыбки, что не сходила с губ. Я физически не могла перестать выражать свою радость и счастье. Эти слова были слаще любого десерта который я пробовала до этих пор.
Джеймс снова дотронулся до моей щеки, и слега ее ущипнул, больно не было.
— Глупышка Флоренс, не держи больше от меня секретов, хорошо? Еще один такой лорд Брук появится во дворце, и я точно сойду с ума.
У Джеймса теперь было далеко не то каменное выражение лица, когда он принимал
— Больше никому так не улыбайся.
«Только мне» — закончила про себя.
Я сжала руки вокруг его торса крепче, словно маленький ребенок, не желающий отпускать от себя самого любимого на свете человека.
Грудь Джеймса задрожала от смеха.
— Хорошо, сладкая. Как скажешь.
Идиллию разрушил раздавшийся из-за спины голос.
— Любо-дорого смотреть.
Филипп. Явился не запылился. Меня словно облили помоями, улыбка с лица так и слетела.
— Ваше высочество, — поздоровался Джеймс ровно, не показывая и грамма той теплоты, что он демонстрировал только что. Хороший мальчик, сохрани всю свою любовь только для меня одной. Больше никому не позволю увидеть другую, теплую и счастливую сторону моего жениха.
— Джеймс, — кивнул Филипп и продолжил, смотря на меня. — Леди Флоренс, полагаю, что изъявлять желание о разрыве договоренностей с Астерами по поводу женитьбы вы более не намерены?
У моего жениха на челюсти выступили желваки, но он вмиг смягчился, стоило мне коснуться рукой его предплечья. Теперь все встало на свои места.
— Верно полагаете, — мне было плевать на мнение Филиппа. За эти годы я смогла узнать его, но так и не пришла к пониманию. Отныне никаких интриг, никакого больше шантажа. Я улыбнулась. Мне не было жаль принца, но все же, ради этой страны, всех ее жителей и ради самого бастарда, который станет следующим императором, произнесла:
— Ваше высочество. Я искренне желаю вам потерять голову… в переносном смысле, конечно, — вовремя спохватилась. — Чтобы не спать по ночам, скучать и с ума сходить от ревности. Надеюсь, однажды вы найдете человека, ради которого сможете отбросить собственное эго, поставить его благополучие и мечты выше своих собственных.
Филипп отшатнулся, будто я его ударила. Выражение лица было неописуемо потерянным и шокированным. Наверняка воспринял мои слова как проклятье. Новый наследник был отъявленным эгоистом и лицемером, будем честны. Он готов идти по головам, чтобы достигнуть желаемого. Мне лишь хотелось, чтобы он сам испытал те муки сомнений и страданий, на которые обрекал меня своими просьбами, от которых невозможно было отказаться.
Однажды его мечта сбудется — трон почти у него в кармане — и что тогда будет делать этот бастард, потеряв смысл всей своей жизни? Кажется, сам Филипп еще до конца этого не осознал, но все то, чего он так страстно желал почти у него в руках. Но иногда, то, что ты так хотим — это не то, в чем мы на самом деле нуждаемся.
— Мы пойдем первыми, — слегка склонил голову в сторону нового наследника короны Джеймс и потянул меня к выходу.
— Погоди, — я потянула его к барельефу. — Я знаю короткий путь.
После бала напряжение в столице не утихло. Наоборот, оно только нарастало. Принца Гидеона и его матушку императрицу посадили под домашний арест. Покои дворца, в которые каждый мечтал попасть, стали для них тюрьмой. Разумеется, несмотря на тяжесть преступлений, никто и мысли не допускал, что этих людей, обладающих столь высоким статусом и являющихся близкими родственниками императора, могли казнить. Однако тенденцию нарушения закона даже самыми благородными из людей допустить правитель не мог.
Дату суда еще не назначили, но ходили слухи, активно распускаемые газетами, резко выросшими в цене из-за небывалого спроса, что этот день был близок.
Лорда Брука искали. В баронство из дворца направились дознаватели, но все было без толку. Придется им обойтись без его свидетельства, доказательств и так хватает. Мужчина с хитрым выражением лица и усами словно в воду канул. Это событие было второй после злодеяний темой, обмусоливаемой в прессе. Догадки строились одна лучше другой. И Джеймс любил вслух зачитывать мне предположения корреспондентов — как по мне так обыкновенных бумагомарателей — за завтраком и наблюдать за моей реакцией. Полагаю, что таким образом он хотел отыграться за мое недоверие.
Мне не было обидно. Оказалось даже забавным слушать небылицы газетчиков. Но больше мне нравилось слушать задорный хохот жениха и видеть его радостную улыбку. Да. Ради такого можно и еще раз мужчиной притвориться. Это он меня еще не видел в том образе Брука, когда я еще не обзавелась артефактом. Даже принц выпал в осадок.
Но несмотря на веселые и спокойные будни, каждый день которых мы проводили вместе, узнавая друг друга лучше, темы свадьбы и помолвки никто из нас не касался. Мы негласно пришли к выводу, что лучше пусть все будет развиваться своим чередом.
Эти странные по началу, запутанные отношения, от которых каждый изначально хотел избавиться, привели нас по пути принятия достоинств и недостатков друг друга. Да, было непросто находиться с Джеймсом в состоянии холодной войны поначалу, отчаянно барахтаться, чтобы ухватиться за спасительный круг и отпустить этот якорь помолвки, утягивающий меня ко дну, как считала я в то время.
Но сложнее оказалось открыть свое сердце и поверить, что другой человек был таким же сомневающимся, находящимся в заблуждении и подверженный стереотипам и взглядам других людей, как и ты. Он также может совершать ошибки, осознать их и попытаться исправить. Все мы люди, и мы равны в том, что пока живы, никогда не поздно учиться новому и идти друг другу на уступки.
Идеальных не бывает. А отношения — штука сложная. Над ними действительно нужно работать. Не бывает в жизни, как в сказке. И просто так, за то, что ты есть, любить будет только семья, если вообще никто. Мы должны расти, развиваться вместе, мечтать и достигать совместных целей, делиться всем тем, что считаем важным, а порой говорить о мелочах.
Джеймс вернулся со мной в баронство, но надолго не остался. Ему нужно вернуться в графство. В разлуке стало понятно, как сильно я успела привыкнуть к тому, что он всегда рядом. Спасибо тому, кто придумал артефакт связи, я могла видеть лицо Джеймса и слышать его голос каждый вечер. Теперь он уже не принц Гидеон — как в нашу первую встречу — а я была драгоценным собеседником этого мужчины.