Я-ректор? Или инкуб, дроу и толстушка
Шрифт:
— Извини, но я ведь спрашивала об издевательствах над разумными. Я не хочу доставлять вам лишние хлопоты, может мне лучше перебраться в Айлинделл и пожить там до совершеннолетия? — спросила я, напуская на себя виноватый вид. Стыда за то, что два десятка душ наконец обрели покой я не испытывала и, если бы можно было повернуть время вспять, снова поступила бы также.
— Нет! — в один голос воскликнули Сейл и Витор.
— Ты нам очень дорога, а ошибки совершают все. К тому же отец уже уладил все вопросы с некромантами, даже с пользой для нас, — ответил инкуб уже более спокойно.
— Это как можно уладить еще и с выгодой? — спросила я,
— О, ты плохо знаешь папу. Когда ему нужно, он любой факт может повернуть в свою пользу. Он обвинил некромантов в нарушении ритуала поднятия, а ты, якобы, погасила некроэнергию, чтобы не навредить гражданам, присутствующим на празднике. Из-за чего, истратила много сил и пробыла без сознания три дня, так что он выставил встречное требование гильдии, и возмещение уже перечислили на твой артефакт, — рассказал довольный собой и явно гордый предком Вит.
— Три дня! Я что была без сознания три дня? — поразилась я. — А как же моя группа? И мэтр Дартинир, наверное, беспокоится, я обещала зайти к нему на следующий день. А Буля?
— Успокойся. Мэтрдействительно спрашивал о тебе. Даже удивительно, обычно он ни с кем не общается. Буля только ушел с письмом к Ланэлю, он тоже переживает, а группу ты и так избаловала, раньше они месяцами обходились без методиста, а сейчас прибежали на второй день, требуя объяснений, куда я тебя дел, — со смехом ответил мне инкуб. Эти новости меня очень обрадовали.
— Кстати, а сколько мне перечислили на кристалл?
— Ну, скажем, года за два работы методистом, — ответил Вит.
— Ого! Значит, я могу вернуть твоему отцу деньги за украшения, — обрадовалась я. Если честно то, хорошо поразмыслив, я пожалела, что приняла такой дорогой подарок от Серано, к тому же мне нужно было обсудить его с Ланэлем, но сопротивляться Дорану действительно очень трудно.
— Я бы не советовал, если не хочешь, чтобы он усиленно доказывал, что ему было приятно сделать тебе маленький подарок. Я тебе уже говорил, что переубедить отца невозможно, — с нескрываемым пиететом родственнику сказал демон.
— Какие еще украшения? — ревниво спросил Сейл. — Почему им можно делать тебе дорогие подарки, а мне нет. Раз ты приняла драгоценности от Серано, то я оставляю за собой право преподнести тебе что-то равнозначное.
— Это лучше обсудить с моим опекуном. Думаю, он и так будет не в восторге, — ответила я. Ну, как маленький, честное слово: раз ему можно, то и мне нужно, а зачем неважно.
Я попыталась встать, но сил хватило только приподняться.
— Тебе необходим отдых, — сказал демон, заботливо поправляя подушки под моей головой.
— Ты сильно выложилась, — поддержал его дроу, подавая мне кружку с уже знакомой настойкой. — Выпей станет легче.
Я проглотила лекарство и снова провалилась в сон.
Проснулась я рано, за окном только занимался рассвет, но из ректорского кабинета уже доносились голоса, поэтому я быстро приняла ванну и поспешила одеться и привести себя в порядок.
В рабочем кабинете, за столом, о чем-то громко спорили Витор, Сейл и Ланэль, но при моем появлении все разговоры прекратили.
— Маша, я очень рад, что ты пришла в себя. Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил эльф, целуя мне руку.
— Хорошо, а ты, почему здесь так рано? — спросила я у обеспокоенного опекуна. Мужчины переглянулись.
— Дело в том, что тобой заинтересовалось Управление по надзору за магами. Отец попытался надавить своим авторитетом на главу ковена, но они
— И что это мне даст? Не могу же я все время быть в твоих покоях, притворяясь умирающей?
— Ты права. К тому же, если твоя «болезнь» затянется, из дворца могут прислать лекаря, поэтому мы выиграем всего пару дней, — ответил Сейл.
— И для чего их выигрывать, если все равно придется сдаться управлению? — озадаченно спросила я, не понимая, к чему они клонят.
— Для того чтобы ты могла определиться с выбором. Ты нравишься нам, всем троим, и расстаться с тобой мы не готовы, поэтому каждый может тебя обезопасить, но каждый по-своему: Витор обручен, но он может пройти с тобой единение, тогда ты будешь его квазаром. Сейл — кронпринц, он не может на тебе жениться и не может принять тебя квазаром до восхождения на темноэльфийский трон, но может признать тебя лаиной — второй половинкой души, тогда после близости никто не имеет права требовать тебя себе. Я предлагаю тебе стать моей женой, — ответил мне Ланэль.
Я упала в ближайшее кресло, потому что ноги перестали держать. Разве не об этом я мечтала в своих розовых грезах о принцах и ректорах. Все-таки у моей судьбы отличное чувство юмора: мне предлагают совместное будущее принц, демон и красавец герцог, только ни в одном из этих предложений нет ни любви, ни детей, ни семьи в моем понимании. Всю свою жизнь я видела, как мой папа любуется мамочкой, как нежно обнимает, когда думает, что никто не видит, а она отвечает ему ласковыми взглядами или осторожным касанием к щеке. А что ждет меня? Конечно, можно принять предложение эльфа, тогда я буду женой, но ведь он меня не любит, с эльфийкой ни красотой, ни грацией я никогда не сравнюсь, да и детей у нас точно не будет, благодаря моей особенности. Сколько лет пройдет прежде, чем он захочет наследников, или найдет свою любовь? И что, жить в ожидании, когда меня бросят? А принц? С чего он вообще решил, что я его лаина? Ведь нас неумолимо влекло друг к другу, только пока я была в теле инкуба, а сейчас он мне нравиться и даже очень, но не более того. Пауза затягивалась. Первым не выдержал Сейл:
— Неужели мы настолько плохи, что ты так потрясена? — с полуулыбкой спросил явно обиженный высочество.
— Вы замечательные, только я не хочу никому из вас портить жизнь. Передайте в Управление, что завтра я буду готова с ними отправиться, но своего согласия на единение с принцем или кем-то другим я не дам. Мне нужно проститься с группой и метром Дартиниром, и собраться, — отрешенно ответила я, вставая с кресла. Ко мне подошел и порывисто обнял инкуб. Он гладил меня по спине, что-то успокоительно шепча на ухо. А я, вместо слез отчаяния, начала «уплывать». Сознание затуманилось, все вокруг стало не важным, только нежные руки, гладящие мою спину, имели значение, только губы, легонько касающиеся моего уха. В себя я пришла резко, от острой боли, обжегшего меня кулона. Я резко оттолкнула демона, нехотя приходя в себя от странного навязанного чувства неудовлетворенности.