Я-ректор? Или инкуб, дроу и толстушка
Шрифт:
— Она тянула время и отвлекала этого маньяка, как только могла, а когда он решил устроить показательные пытки, то соблазнила его. Ланэль грубо взял ее на столе для пыток прямо перед нами, чтобы унизить и растоптать, но она упорно продолжала играть свою покорность и защищала нас. На следующий день Ри добилась того, чтобы он освободил эльфийку, которая уже сломалась от страха и боли. Он предложил ей выбирать, кого пытать меня или девушку, слава Богам она выбрал меня. Он все равно добрался бы и до меня, но девушка, скорее всего, сошла бы с ума. Ты же знаешь, что нас всех учили терпеть боль, но когда эльф вошел в раж, Дориана придумала, как спасти меня от мучений, перетянув на себя мои раны, заверив,
— Почему она не сделала этого сразу, как только он приблизился? — спросил Доран, прерывая речь принца.
— На Ланэле был защитный амулет, в том числе и от физического нападения. Ри сказала, что у нее есть план, как заставить его снять, похоже, он сработал но, учитывая то, что Ланэль был в ванной голый, думаю, она опять жертвовала собой.
— Ты говоришь, что грудь была именно разорвана, не разрезана? — уточнил я.
— Да именно так.
— Дориана еще слишком молода чтобы полностью оборачиваться, но по-другому она не сумела бы этого сделать. Похоже на это и ушел ее резерв, а с остальным будем разбираться, когда она проснется. Я очень надеюсь, что ни у одного из вас, — я кивнул на всех трех мужей Ри, — не возникнет «гениальной» мысли сейчас ее расстраивать ревностью или обидами? Особенно ты Сейл.
— Я идиот, но не настолько. Я люблю Ри и сделаю все, чтобы она поскорее забыла тот кошмар, — заверил меня эльф.
В нашей гостиной было людно, но тихо. Каждый молчал о своем, только Маша тихонько всхлипывала, пряча лицо на груди у нервного Регара.
Глава 24
В себя я пришла в своей комнате. Слава богам кроме папы, спящего в кресле, больше никого не было. Не готова я встречаться со своими мужчинами, не хочу видеть их жалость или осуждение. Воспоминания о вчерашнем аде слегка померкли, но уже никогда не забудутся. Вся моя недолгая жизнь разделилась на — до и — после. Если бы речь шла только обо мне, наверное, я бы терпела и надругательства и пытки, но ради спокойной жизни моей семьи и любимых мужей я бы убила еще раз. В душе было гадко и грязно. Мне казалось, своим присутствием я пачкаю этот мир, поэтому я не хотела пока никого видеть, не хочу их замарать, пусть останутся чистыми.
Стоило мне шевельнутся, отец открыл глаза и с беспокойством и любовью посмотрел на меня.
— Ри солнышко, ты как? — спросил он, а я растерялась. Папа никогда не называл меня ласковыми словами. Нет, я всегда знала, что он меня очень любит и гордится неимоверно, но даже когда я была маленькой, не баловал, в отличие от отца Регара.
— Не знаю. Я сделала столько ужасного, что не знаю, как жить дальше. Папа, я убила и Сейла попросила пытать, — начала всхлипывать я, не в силах выдержать его ласкового взгляда, от которого становилось стыдно. Я не заслуживаю. Больше нет.
— Ты спасла нас всех. Подумай, что было бы с нами, если бы вы не нашлись? Я бы сам этого мерзавца разорвал на части за то, что он сделал с тобой. А то, что ты выбрала Сейла, спасло разум твоей подруги, да и его ты защитила. Ты не представляешь, как мы гордимся, что у нас такая умная, мужественная, сильная и красивая дочь и жена. Даже не думай обвинять себя в чем-то. Мы все тебя слишком любим, чтобы видеть, как ты страдаешь от того, что сделала этот мир чище, — сказал папа, притягивая меня в свои надежные объятия. Близость любого другого мужчины меня сейчас бы смутила, но знакомый аромат парфюма и запах
Я плакала выплескивая свой страх и отвращение, боль и унижение, все, что пришлось пережить за тот кошмарный день. Наконец слезы высохли, и мир стал чуточку светлее для меня. Я никогда не забуду того, что случилось и уже никогда не буду прежней, но я смогу жить дальше, потому, что не потеряла никого из родных.
— Мама! Папа, что с мамочкой? — спохватилась я.
— Не переживай, сидела под дверью, пока Регар ее не утащил. Винит себя в том, что трусливо сбежала и не защитила тебя. Вот такие вы у меня защитницы, — улыбнулся отец и сильнее сжал меня в объятиях, стараясь закрыть от всего мира. — Только давай договоримся — у тебя три мужа, два отца и два брата, поэтому в будущем мы защищаем тебя, а не наоборот. Представляешь, какой удар по нашему самолюбию, что хрупкие малышки спасают нас здоровых мужиков?!
Почти шутя, сказал папа, но при этом оставался вполне серьезным.
— Ты как? Готова выйти к остальным, иначе они так и будут подслушивать под дверью, — откровенно балагуря, сказал родитель. Да, наверное, так лучше, мне не нужна жалость, я сильная. И для улыбки тоже есть повод — я никого не потеряла. И Сейла, я теперь точно никуда не отпущу, хотя пугать его пленом все же не буду, но пусть только попробует еще раз отказаться от меня!
— Конечно, но сначала хочу принять ванну. Мне нужно смыть с себя вчерашний день, — с грустной улыбкой сказала я папе. Он поцеловал меня в висок и вышел из комнаты, действительно, кого-то толкая дверью.
Я набрала горячую воду и насыпала в нее любимые ароматные соли. Запах мяты и цитрусов заполнил все помещение. Я погрузилась с головой, задерживая дыхание так долго, насколько хватило сил. Расслабляющая теплая влага окутывала меня, принося немного покоя моей мятущейся душе, хотя и не давало того чувства уверенности в завтрашнем дне, которое испытывала раньше. Возможно, его больше никогда уже не будет, но я смогу с этим жить.
Решив это для себя, я завершила купание и подошла к зеркалу, а там… ладно, могло быть и хуже. Так я кажусь опасной и загадочной, но, наверное, мой внешний вид теперь соответствует внутреннему. Я действительно больше не ребенок и не та беззаботная девушка, которой была пару дней назад. Теперь я точно знаю, на что способна, чтобы спасти свою семью.
Соорудив на голове замысловатую прическу, я подчеркнула белые пряди, не став их прятать заклинаниями или косметикой, надела красивое платье цвета бронзы и вышла в гостиную. Родные встретили меня задумчивым молчанием: по их лицам было видно, как они счастливы меня снова видеть, как любят и хотят броситься в объятия, но опасаются меня напугать или обидеть. Я широко улыбнулась всем и поцеловала маму в круглые щеки. Ко мне бросились обниматься две однояйцевые пиявки, до боли стиснув меня довольно сильными ручонками. Освободившись от них, я обняла деда и Белу, отца Регара, а потом моих змеев, обхватив сразу двоих. Дроу нерешительно мялся в сторонке, но смотрел на нас скорее с надеждой, чем с ревностью.
— Сейл, чего ты как не родной, иди к нам, — позвала я его. Принц быстро подскочил к нам, сгреб меня вместе с Ришем и Лени, заставив последнего зашипеть от боли в поврежденных ребрах.
— Прости меня. Я был таким идиотом, а ты пошла ради меня на все. Как мне заслужить право быть рядом с тобой? — тихо сказал мой глупый эльф.
Я отпустила парней и притянула за обрезанную, но достаточно длинную косу своего лаина и поцеловала, так чтобы смыть с нас обоих все неприятные воспоминания. Он откликался так же безудержно и отчаянно, пока родные не стали подшучивать над нами.