Я с тобой
Шрифт:
Когда она предпринимала робкие попытки чуть теснее прижаться к Роберту, он только спрашивал, не холодно ли ей, когда пыталась сделать их поцелуи более серьезными, он, казалось, не замечал ее намеков.
Теперь-то у нее появилась надежда — умные советы, содержавшиеся в купленных книгах, помогут ей достучаться до Роберта. Вопреки поразительному заявлению об отсутствии у него в данный момент каких-либо увлечений Стивен, конечно же, имел неизмеримо более богатый опыт в отношениях с противоположным полом, чем она. Но она вовсе не собиралась обсуждать эту тему со Стивеном.
Погруженная в свои
— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросила она у Валери. — Или вы предпочитаете побродить в одиночестве?
— Нам нужно…
— Я хочу посмотреть все сама!
Валери решительно опередила Стивена и столь же решительно проигнорировала его насмешливое замечание, предназначенное только для ее ушей.
— Это не магазин джинсов, — сказал он, когда девушка, отвернувшись к стопке джемперов, которые складывала до того, как они вошли, оставила их в покое.
— Я знаю, — с подчеркнутой значительностью произнесла Валери и, повернувшись на пятках, прошла мимо Стивена к коллекции подобранной по цветам одежды — первой, что попалась ей на глаза.
Поначалу простые, пастельных тонов комплекты, к которым она направлялась, могли показаться тусклыми по сравнению с более яркими рядами одежды, выставленной рядом, однако Валери вспомнила, что видела в одном из своих модных журналов такие же сочетания на модели, похожей цветом волос, глаз и лица на нее.
Она протянула руку и неуверенно прикоснулась к ткани брюк. На ощупь она казалась шелковисто-мягкой и прохладной. Нахмурившись, девушка изучила ярлычок. «Тенсел» — гласил он, и это не сообщило ей ничего нового, Валери уже знала: «Тенсел», что бы это ни означало, производит приятные на ощупь и хорошо сидящие вещи.
На кофейном столике неподалеку от нее лежал проспект, открытый на странице, где зеркальное трюмо, стоявшее в углу, в нескольких футах от нее. В нем она увидела спину женщины, одетой в точно такой же костюм, но на ней он выглядел действительно элегантно, действительно женственно. Валери подняла руку, чтобы снять шарф, и застыла, уставившись на женщину в зеркале, пораженная внезапным озарением — отражение принадлежит ей самой, это именно она выглядит поистине элегантной, а незнакомая спина, которой она так восхищалась, на самом деле — ее собственная.
— Я беру это, — поспешила сказать Валери, чтобы не передумать. — Все это… и платье тоже, — добавила она.
Улыбка продавщицы стала еще шире.
Десять минут спустя, оплачивая покупки, Валери бросила на Стивена торжествующий взгляд. Пусть он считает, что в ней нет того, что позволяло бы носить столь женственную одежду, но продавщица думает иначе, а уж она-то повидала разных покупательниц.
Вот если бы Роберт увидел ее в этих обновках!
— Надеюсь, вы на меня не обидитесь, — заметила продавщица, протягивая Валери объемистый пакет с покупками, — но мне так нравятся высветленные пряди в ваших волосах! Не могли бы вы сказать, где вам сделали их?
Высветленные пряди? Валери удивленно взглянула на девушку, но Стивен, прислушивавшийся к разговору, с готовностью
— Боюсь, что в этом повинно лишь солнце.
— Вы хотите сказать, что они натуральные? Везет же вам! — с завистью сказала она. — Мне приходится тратить уйму денег, но никогда не удается достичь такого прекрасного результата!
Покидая магазин, Валери все еще хмурилась. Высветленные пряди! Неужели кто-то даже платит за то, чтобы волосы выглядели выгоревшими? Если это модно, то, слава Богу, у нее хоть в этом нет проблем! Каждое лето делало ее волосы светлее.
— Кофе? — предложил Стивен, когда они вышли из магазина.
Но Валери покачала головой и настойчиво спросила:
— Тебе ведь это не понравилось? Наряд, который я купила… Он тебе не понравился, я вижу по твоему лицу…
— Наоборот, — искренне заверил ее Стивен. — Он мне очень понравился. — Откуда взялась, уныло недоумевал он, эта женская способность точно улавливать и по-своему истолковывать любую неосторожную мужскую реакцию?
— Но тебе не понравилась я в нем, — настаивала Валери. — Должно быть, ты считаешь меня недостаточно… недостаточно женственной, чтобы носить его…
Стивен снова нахмурился, его лицо приняло суровое выражение, и ее сердце, как всегда, забилось быстрее. А впрочем… Неужели она боится его неодобрения? Вовсе нет, поспешно заверила она себя.
— Как бы то ни было, меня не волнует, что думаешь ты, это не имеет значения, — сообщила она, тряхнув головой, и, не дав ему ответить, добавила: — Важно, что подумает Роберт…
— Что он подумает или что сделает? — спросил Стивен хриплым голосом. Похоже, он терял контроль над своими чувствами. — Какой реакции ты ожидаешь от него, Вэл? Чего ты хочешь добиться? Чтобы, бросив на тебя единственный взгляд, он так тебя захотел, что немедленно начал бы срывать с тебя одежду? Или ты полагаешь, что, бросив этот единственный взгляд, он тут же признается в неувядаемой любви? Если так…
— Если так, то что? — зло воскликнула Валери. Ее пальцы с силой, вцепились в ручку пакета, а лицо покраснело от стыда. — Ты считаешь, что я… что Роберт не любит меня? Ну так вот — он меня любит! — гордо сказала она. — И когда он вернется…
Она остановилась, и Стивен, увидев, что слезы, которые Валери так старалась сдержать, заблестели у нее на глазах, мысленно обругал себя за глупости. Меньше всего он стремился обидеть девушку. Где найти слова, чтобы она поняла; любовь, настоящая любовь, зависит не от того, как человек одет или как воспринимают его остальные, а от него самого? Как объяснить, что мужчина, способный любить лишь женщину, которую можно выставить на всеобщее обозрение, как красивую безделушку, по его мнению, не вполне мужчина? Как это все сделать?!
— Сюда, мы еще не закончили. Валери нахмурилась, когда Стивен, крепко сжав плечо, развернул ее в сторону другого магазина.
— Нижнее белье, — добавил он коротко, хотя никаких объяснений не требовалось — Валери и так было ясно, какого рода снаряжение продавалось в данном заведении: перед ними блистала чистым стеклом роскошная витрина. Это белье не имело ничего общего с простыми, добротными вещами, купленными в универмаге, к которым Валери привыкла и которые обычно носила.