Я сам судья. Я сам палач
Шрифт:
– Марш к себе в комнату! – прорычал он. – И никуда не выходить без моего ведома! Увижу, прибью на месте!
Непутевый наследник влетел в дом и припустил по лестнице. В холле отворилась дверь на кухню. Показалась Маргарита Львовна, закутанная в халат, статная сорокапятилетняя женщина с распущенными волосами. В руке она держала хрустальный бокал на тонкой ножке. В нем переливалось нечто золотистое.
Матвеев скрипнул зубами. Опять ненаглядная бухает посреди ночи! Подошла к холодильнику поискать что-нибудь для души. Вкуснее
– Что-то случилось, Эдуард? – Она перевела красивые, еще не затуманенные алкоголем глаза на взбешенного супруга.
– Ничего не случилось, – отрезал он, машинально понижая голос, хотя этой ночью в доме не было ни охраны, ни подслушивающих устройств. – Если не считать, что твой разлюбезный и почти гениальный сыночек убил человека.
– Силы небесные!.. – Супруга отвесила челюсть. – Ты что такое сказал?
– Кончай бухать! – прошипел он, отобрал у Маргариты Львовны бокал и залпом выхлебал содержимое. – Еще раз увижу, что ты ночью прикладываешься, ей-богу, накажу, Марго.
– Да неужели? – осведомилась жена. – Какие мы сегодня страшные. Что ты сказал? Кого убил наш Никита?
– Напился в зюзю и насмерть сбил человека, – пояснил Эдуард Геннадьевич.
Скрывать от жены происшествие было глупо, все равно узнает. Пьяной она не выглядела, не успела основательно приложиться. Отношения супругов не были доверительными, но Маргарита Львовна знала о кое-каких делах супруга. Будучи неглупой дамой, она могла временами дать дельный совет.
Жена побледнела еще больше. Муж затолкал ее на кухню, напичканную самым современным оборудованием, бросил на стул и сжато поведал душещипательную историю. Конечно, Маргарита Львовна расстроилась, даже забыла про бутылку, сиротливо стоявшую рядом на стойке бара.
– И что теперь будет, Эдик? Ведь мальчик ни в чем не виноват. Это случайность. Подумаешь, немного выпил, зацепил какую-то полуночную шлюшку…
Она несла какой-то тихий вздор, но скандалить с супругой ему уже не хотелось.
– Уймись, Марго, все в порядке, – заявил он, усаживаясь на высокий табурет у стойки. – Надеюсь, это не станет преградой нашему счастью.
Как же не вовремя, черт возьми! Такой ответственный момент, дел через край. А он должен распыляться на досадные недоразумения.
Эдуард Геннадьевич задумчиво тянул виски и размышлял, как же ему теперь быть. Через какое-то время он очнулся. Жена сидела рядом и растерянно хлопала глазами.
– Марго, иди спать, – процедил муж. – Чтобы через минуту тебя тут не было. К Никите не заходи, пусть сидит в своих комнатах. Никакого общения, пока все не утрясется – ни с ментами, ни с корешами. Закрыть все окна, охрану в коридор!..
– И три ряда колючей проволоки, – икнув, пробормотала жена.
– Изволишь шутить, Марго?! – взорвался он. – Не понимаешь, чем это чревато?! Вон отсюда! Спать! И чтобы никому ни слова! – Муж злобно ткнул пальцем в дверь.
Женщина проглотила язык и ретировалась из кухни.
Временами у Эдуарда Геннадьевича складывалось впечатление, что его супруга не до конца вникает в те или иные события. Словно затмение или слабоумие на нее сходило.
Он завинтил крышку на бутылке, достал телефон и набрал номер.
– Какого лешего? – прозвучал недовольный заспанный голос. – Вы знаете, который час?
– Я даже знаю, кто скоро с треском покинет должность заместителя начальника районного УВД, – ядовито проговорил Матвеев.
– О, черт!.. Простите, Эдуард Геннадьевич, не признал. – Собеседник закашлялся, потом его голос зазвучал осмысленнее: – Чем обязан, Эдуард Геннадьевич? Ночь, вообще-то, на дворе.
– К черту ночь! – прокричал Матвеев. – Ты в курсе, Вова, что творится в твоем районе?
– А что такое, Эдуард Геннадьевич?
– Кретин! Позвони капитану Каретникову, сошлись на меня и через пять минут выдай мне информацию, которую успели собрать ваши ищейки. – Он отключил телефон и потянулся к бутылке.
Зачем закрыл, спрашивается? Эдуард Геннадьевич плеснул в хрустальную стопку, выпил и задумался. Ладно, обойдется, ничего страшного. Деньги в конечном счете решают все. А Никите будет урок.
Заместитель начальника районного УВД майор Головко Владимир Алексеевич перезвонил через восемь минут. Линия была защищена на сто процентов. Подслушивать разговоры самого влиятельного человека в городе не мог никто.
Матвеев не зря связался именно с Головко. Все вопросы в местных правоохранительных структурах решал этот тип. Он имел влияние в органах, не лез в первые ряды, но всегда знал, за какие ниточки дергать.
Начальник РУВД полковник Пустов вполне оправдывал свою фамилию. Он был никто, пустое место, фигура номинальная и ничего не решающая. Но в качестве мебели смотрелся роскошно – представительная внешность, масленая обтекаемость речей, отсутствие претензий на значимость. Полковник прекрасно знал, какие фигуры роятся вокруг него, и что с ним будет, если однажды он пойдет наперекор их воле.
– Событие, надо признаться, неприятное, – открыл Америку Головко.
Голос его звучал вроде бы собранно и деловито. Но какая-то толика растерянности в нем оставалась.
– Да что ты говоришь?! – заявил Матвеев. – Знаешь, Вова, если ты собрался и дальше меня бесить…
– Я понял, Эдуард Геннадьевич. Погибшая – некая Мороз Анастасия Викторовна, двадцать семь лет…
– Она точно погибла? – перебил Матвеев.
– Так точно, Эдуард Геннадьевич. Удар был такой силы, что она отлетела на десяток метров и вдребезги размозжила череп. Ники… прошу прощения, водитель «Лексуса» летел на скорости далеко за сто и женщину заметил в самый последний момент. По протоколу ГИБДД, тормозной путь составил от силы восемь метров.