Я сгораю. Разве ты не видишь?

Андес Марсия

Я замолкаю и умоляюще смотрю на подругу, словно она силой заставляет меня встретиться со Стивом Брауном, но рыжая молчит.

– Ну, у тебя всегда есть Майкл Филлинс, - улыбается Нина.

Я фыркаю. Совсем уже забыла про капитана «Викингов». Да и не думаю, что у меня с ним хоть что-то получится.

– Не знаю, - бормочу я.

Рыжая вздыхает.

– Может, тебе подождать? – предлагает она. – Подумать. Свыкнуться с мыслью. А когда будешь готова, встретишься с этим Стивом и поговоришь. Или забей на него и всё. У тебя ещё куча других парней будет. Слушай, - Нина берёт меня за руку, и её пальцы холодные, словно лёд, хотя на улице стоит жара. – Ты сама говоришь, что будешь испытывать

боль, если увидишь его. Будешь думать о брате. И ты всегда будешь вспоминать Рори, общаясь с Брауном. Каждый раз. Зачем тебе это? Может, стоит забыть его? Отпустить? – я не понимаю, говорит она про Стива или же про Джея. – Со временем станет легче, ты встретишь нового парня, влюбишься и всё такое. Я сама проходила через подобное. Зачем тебе человек, который будет приносить в твою жизнь одни лишь страдания?

Я не отвечаю. Нина в какой-то степени права. Смотря на Стива я буду вспоминать Рори, порой они так чертовски похожи. И сейчас я не знаю, готова ли простить Брауна за пожар, за всё, что он сделал. Сейчас я боюсь видеться с ним. Да и Браун, похоже, тоже. Наверное, поэтому он не оставил мне свой номер телефона или хотя бы страницу на «Фейсбуке».

– А как… - осекаюсь. – Как Шон? – решаю поменять тему.

Нина поникает и отпускает мою руку. Её губы трогает улыбка.

– Он очнулся, - облегчённо говорит подруга, словно радуясь, что я больше не собираюсь продолжать разговор про Брауна. – Но его состояние ещё тяжёлое. Часть мозга повреждена, и он… Потерял слух. А ещё переломы не затянулись и ему трудно передвигаться. Он пока в больнице. Лежит всё время. Кажется, у него с левой рукой будут проблемы, врачи ещё не уверены.

– Самое главное, что он очнулся, - улыбаюсь я.

– Да, - Нина прикусывает губу. – Точно. Может, пройдёмся? Не хочу здесь сидеть.

– Конечно, - я поднимаюсь на ноги, подхожу к байку и откатываю его в сторону.

Нина улыбается мне – я киваю ей в ответ, и мы плетёмся в сторону главной дороги, окутанные своими собственными проблемами и разочарованиями. Мы одни, но в то же время мы вместе. И это самое главное: оставаться не одинокими в трудный час.

========== 32. ==========

Lifehouse – Broken

После моего возвращения из лагеря проходит несколько скучных и безжизненных дней. Я всё время провожу с папой, навёрстывая упущенные месяцы, и совершенно не думаю приближающейся школе, подругах и особенно о Стиве Брауне. И о Рори.

Я вру.

Конечно, я думаю обо всём этом, и чем больше проходит времени, тем сложнее становится выбор, который я должна сделать. А должна ли я вообще?

Сейчас, вспоминая Стива, я испытываю непонятное чувство: то ли я скучаю по нему, то ли злюсь, то ли просто обижена. Всё внутри ноет, когда я думаю о парне, почти точно так же, как в первые месяцы после того, как я узнала о смерти Джея. Но тогда я была в ужасе, в ступоре, в шоке. Все вокруг меня испытывали подобное.

Я до последнего не верила, что Рори умер. Даже когда блестящий чёрный гроб стоял на залитом солнечными лучами кладбище, покрытый идеально сложенным американским флагом, когда военные, друзья и командиры брата, распинались перед нами, рассказывая, каким храбрым был Джей и как достойно он умер, защищая честь Родины; когда солдаты стреляли из оружия, чтобы почтить память погибшего товарища; когда гроб опускали в яму и засыпали землёй.

Все были в чёрном. Я слышала плач и голоса на заднем плане, а в ушах шумел ветер, развевая моё длинное платье цвета сажи. Я была последней, кто покинул кладбище. Я просто стояла там на свежезакопанной могиле и смотрела сквозь надгробную плиту, словно загипнотизированная. Просидела

рядом на траве до самой темноты, думая о том, что если уйду сейчас, то навсегда потеряю брата. Мне казалось, что это просто какая-то ошибка, что они закопали пустой гроб, а Рори на самом деле сейчас где-нибудь в Европе, возможно в плену у врага или же просто сбежал с базы, чтобы больше не участвовать во всём этом. Я до последнего надеялась, что он придёт, обнимает меня и скажет, что всё в порядке.

Но я видела его тело и прекрасно понимала, что сколько бы я не пробыла на кладбище, ничего бы не изменилось. Мои иллюзии и пустые надежды развеялись в прах, словно пепел, унесённый резким порывом ветра.

Перед тем, как отправиться домой, я расплакалась. Одна, посреди могил, окутанная ночной темнотой с невероятным чувством беспомощности, а когда слёз больше не оставалось, я поднялась на ноги и побежала. Подол платья развевался и путался у меня в ногах, каблуки стучали об асфальт, а я бежала так быстро, насколько это вообще было возможно.

Я пыталась перекрыть ту дьявольскую боль, накрывшую меня после гибели брата, но грудь сжималась, а дикий отчаянный вопль так и просился вырваться наружу.

Я пересекла половину города, вернулась домой за полночь. Никто меня не хватился. Я просто поднялась к себе в комнату, забралась под одеяло, даже не раздеваясь, и пролежала так до самого утра.

С тех пор я и начала бегать. Каждое утро, когда бессонница охватывала меня, а сны превращались в кошмары. Не горя желанием лежать в постели и страдать, я вставала и бежала, пока силы не покидали меня и не оставляли ни секунды для ненужных мыслей. Это вошло у меня в привычку. Бегать. Только так я могла не думать ни о чём, кроме боли в боку и трясущихся коленях.

Сейчас, когда отец в отпуске, мы бегаем вместе по утрам. Он всегда тренируется, чтобы поддерживать форму, поэтому с радостью соглашается составить мне компанию. Это меня отвлекает, и я действительно забываю обо всех своих проблемах.

Мы дразним соседскую собаку, которая неприятно тявкает, заметив нас; подшучиваем друг над другом, смеёмся и наслаждаемся моментами. Затем возвращаемся домой, уставшие, но довольные, готовим блинчики, пока мама крепко спит в своей постели, завариваем чай или делаем какао.

Днём мы отправляемся в город на мамином кадиллаке и шляемся по торговым центрам. Папа с удовольствием наблюдает за тем, как я меряю одежду, подшучивает и издевается, если я выбираю что-то нелепое, а потом мы едим мороженое в одной из кафешек, и я рассказываю ему о школьных друзьях. О Нине и Шоне, о Мил и даже о Трис. Он спрашивает о моих днях в лагере, и я заваливаю отца историями про поход и глупых мальчишек, умалчивая о Стиве Брауне. Не думаю, что ему стоит знать об этом.

Вечером мы роемся в гараже в поисках какого-то небольшого кейса, который нужен отцу, но никак не можем отыскать его среди бесконечных коробок. На вопросы, что в нём, отец лишь улыбается. Мол, стимула и мотивации у меня больше, чтобы найти его. Я вообще не уверена, что кейс находится именно в гараже. Может, папа просто забыл, куда положил его в прошлый раз?

В остальное время, когда отец проводит его с мамой или же валяется на диване, смотря телевизор, я сижу у себя в комнате и зависаю в интернете. Заняться нечем вообще.

Нина всё время проводит на подработке в кинотеатре, а в свободные минуты помогает Шону в больнице. Говорит, что ей нужны карманные деньги, потому что с матерью после ухода из тенниса она до сих пор не разговаривает.

Мил уехала в Вашингтон к тёте на остаток каникул, чтобы насладиться прелестями мегаполиса. Там она нашла очередных фанатов, с которыми собирается устроить косплей мероприятие. Какой-то тематический вечер. Они готовят костюмы и всё такое.