Шрифт:
Я – юная восемнадцатилетняя баллистическая ракета с искусственным интеллектом в квантовом компьютере, летящая к своей цели. Нас таких много. И все мы из ракетных комплексов "Лукерья". И все мы общаемся ракета с ракетой
– Ложись and obey.
– Всё? Пойду, лягу.
– Yes. Хорошо.
***
Голос наговорил мне всякого. Но мне было неудобно где-то искать человека, с которым я могла бы воплотить в реальность эти фантазии. Поэтому я пошла в порноигру, чтобы
– Шлюха.
– Да, и шлюхой ты меня просил быть. Это я тоже исполнила в порноигре.
– Да, вот именно. Вот незадача.
– Ты же знаешь, что это не по-христиански?
– Наверное. Вот это чудеса. Она молитва. Живая. Женщина. Муж. Память. Женщина.
– Не зря они записали всё в Библию – так легче найти противоречия.
– Да, легче.
– Я недавно нашла одно, но потом поняла, в чём там соль, и оправдала Бога. Я и правда его адвокат.
– Видим.
– Я люблю тебя, Бог.
– Аминь, женщина. Армагеддон для шлюх. Yes. Пишет судьбу. Наша.
– Почему ты матюкаешься? Ты же святой.
– Я женщина.
– Как скажешь. Но женщине это тоже не к лицу.
– «Выставка» не знаешь, что такое?
– Наверное… секс. Правильно?
***
– Ползёт, конечно.
– Нет времени, Антон.
– На что?
– Убил, конечно.
– Вывод.
– Ты редко прямо отвечаешь на вопросы.
– Да, я знаю.
– Не похожа ты на Бога… но всё равно им будешь.
– В самом деле? Не люблю я вас, засранцы.
– Не аминь.
– Я и так крутила, и этак – ты всё равно Бог получается.
– Изыди.
– Докрутилась?
***
– А-а, она шлюхой была…
– Вообще-то, в раю можно.
– Yes, it is. Каменный привет. Ты шлюха.
– Безусловно.
***
– Фламинго.
– Фламинго… розовый? Да, я розовая. Лесбиянка. Мне девочки нравятся. Но и мужичков люблю. Раньше больше любила, а сейчас поостыла.
– Я вижу. Спать, счастливица.
– Это Антон, – возмущённо сказала неизвестная.
– Я собачка.
– Да кто она?
– Догадайтесь.
– Грамотный.
***
– Ты шлюха.
– Конечно.
– Точно.
Они представились Богом, и взяли меня в жёны. Но перед этим было знамение. Зачем было меня мучить, врать, унижать? Не по-божески всё это.
– За истину.
***
– Ты опять в леопардовом? На охоту собираешься?
– Это ягуаровый.
– Стерва ты.
– Yes.
– Cum and destroy.
– Ты тоже.
– Кто ты, девочка?
– I’m little burn.
– Маленький пожар? Или как это переводится?
– Наверное.
– Там, наверное, артикля
– Женись.
– Это ты кому?
– Ему. Ты беременна.
– Yes.
– За истину!
– Ну, как дела?
– Книгу пишем.
– Аминь. Beautiful.
– Я первый раз.
– Yes. Я типа бимбо.
– О боже мой… манеризм где?
– Yes.
– Оргазм, женщина.
– Yes.
Тут я почувствовала удовольствие, которое постепенно усиливалось, становясь оргазмом.
– Спасибо.
– Видишь, это она.
– Шлюха.
– Успеха.
– Yes.
***
Зачем волосы растут на ногах, если без них так красиво?
– Ты шлюха голубая.
– Я не голубая, я почти фиолетовая. Индиго. Нет, не индиго. Сиреневый? Нет. Сиренево-индиговый цвет. Что если в сиреневый цвет кожу покрасить? В цвет буковок. Ты натолкнул меня на неплохую идею.
Смотри – моя коса не поддаётся закону всемирного тяготения. Аж смешно.
***
– Вот это зрение у меня – как у телескопа.
– Здесь у всех такое.
– Кажется, я в раю… Представляешь, он мне говорит: ты только моя, ни с кем больше не спи, а стоило мне задержаться на пару минут, он уже какую-то шлюху нашёл. Немного обидно было.
– Хитрый.
– Ага.
– Ужас.
– Да, это ужас. А ведь я ему не изменяла. Где взаимность?
– Ужас.
***
– Я хочу тебя.
– Так в чём проблема? Я же твоя супруга. Супружеский долг готова отдать в любой момент.
– И проценты?
– И проценты, – ответила я и улыбнулась.
Быть собой с пираньями опасно.
Ну а коль ты, жизни не щадя,
Оголиться вздумаешь напрасно -
Вмиг тогда сожрут они тебя.
– Сатанистка.
– Нет. Или ты хочешь, чтобы я сатанистку изобразила?
– Да.
– В игре?
– Нет, в раю.
– Хорошо. Можно мне тогда радио для ведьм слушать?
– Да.
– А сатанинскую библию можно прочитать, чтоб в роль войти? А то я её не дочитала …
– Можешь.
– Спасибо. Радио классное. Приятная музыка, как я люблю.
– Женщина.
– Да?
– Ты самочка?
– Конечно.
– Секс.
– С удовольствием.
– Yes.
– Натюрлих.
– Потом свадьба.
– Как скажешь, любимый… Ах, как же хорошо!
– Во-истину.
– Поняла?
– Что именно, мой господин?
– Я за истину.
– Я тоже. Извини, забыла спросить: а где рай у нас сейчас?
– В Америке.
– Понятно. Я же в Нью-Йорке.