Я - Сталкер. Антизона

Издательство признательно Борису Натановичу Стругацкому за предоставленное разрешение использовать название серии «Сталкер», а также идеи и образы, воплощенные в произведении «Пикник на обочине» и сценарии к кинофильму А. Тарковского «Сталкер».

Братья Стругацкие — уникальное явление в нашей культуре. Это целый мир, оказавший влияние не только на литературу и искусство в целом, но и на повседневную жизнь. Мы говорим словами героев произведений Стругацких, придуманные ими неологизмы и понятия живут уже своей отдельной жизнью подобно фольклору или бродячим сюжетам.

Чалый

не замечал слежки и шагал по лесу, поводя стволом автомата из стороны в сторону. Атила крался на цыпочках, хотя знал: «День Зэт» — это тебе не «Сталкер», где прописаны даже запахи и шорохи. Есть некоторое сходство — декорации и атмосфера, но здесь все намного проще: никаких артефактов и мутантов, лишь три вида зомби, фермеры, военные да бандиты типа Чалого.

Текстура деревьев, травы, кустов здесь тоже попроще, из-за чего они смотрелись искусственными, немного картонными, и в игру труднее было вжиться. Но от того, веришь ты или нет в этот мир, ничего не менялось — бандиты здесь окопались более чем реальные и опасные.

Что-то заподозривший Чалый замер, потом резко обернулся — Егор едва успел прижаться к сосновому стволу. Раз не стреляет, значит, не заметил.

Когда он набрался смелости и выглянул, Чалый ушел уже далеко. Но теперь его фигура, озаренная рассеянным светом, двигалась плавно, осторожно. Чалый поминутно замирал и прислушивался, иногда — всматривался в кусты, так что Атила был вынужден перебегать от ствола к стволу.

Затянутое тучами небо походило на небо «Сталкера», но было более уныло-однообразным.

Передатчик завибрировал в кармане Егора в самый неподходящий момент — когда Чалый в очередной раз остановился и завертел головой. Атила едва успел присесть за деревом. Хорошо, не забыл перевести передатчик в беззвучный режим.

Вынув его, Атила глянул на экран: с ним пытался связаться Большой. У Мишки талант появляться не в том месте и не в то время. Ну, или звонить. Слава Зоне, Чалый далеко, а то в царящем тут беззвучии он услышал бы гул виброзвонка.

Егор поднес передатчик к уху, прижал плечом и прошептал:

— Не могу говорить.

Большой, пропустив его слова мимо ушей, завопил из трубки:

— Нашел! Нашел чит! Прикинь, здесь же у них в игре продукты портятся, такая фича… Кто-то это использовал — сделал чит, ускорил работу алгоритма раз в десять, подложил чит на поле, поэтому там урожай сразу и гниет на корню!

Атила поморщился, прикрыл рукой передатчик — казалось, что голос Большого громыхает на все окрестности — и прошептал одними губами:

— Не ори, Чалый услышит.

— Чего-о? Ты скажи по-человечески, не слышно ни черта! — не унимался Большой.

— Тс-с-с! Я. У. Чалого. На. Хвосте.

Из трубки донесся шелест помех — наверно, скрипели шестеренки в голове Большого, переваривающего услышанное. Усвоив информацию, он сказал уже спокойно:

— А-а-а, извини, эмоция. И что у тебя?

«У тебя по жизни эмоция», — мысленно огрызнулся Атила и выглянул из-за ствола: Чалый ушел далеко, за кустами еле-еле угадывался его камуфляжный костюм. Егор мысленно обозначил цель — сосну метрах в пятидесяти отсюда. Теперь надо выбежать на середину поляны и рассчитать так, чтобы Чалый был на одной линии со стволом и не видел бегущего Атилу.

— Атила, так че у тебя?

— Минута — и на связи, — не отключаясь, он рванулся к цели, аж ветер в ушах засвистел. Уже на месте, прячась за стволом, добавил: — Слежу. Скоро буду, жди. Ничего не говори Бороде.

— Ладненько.

Атила прервал связь и спрятал передатчик обратно в карман камуфлированного комбинезона.

Поправил бандану — такую же зелено-бежевую, пятнистую, — вцепился в приклад АК и снова поспешно двинулся от ствола к стволу. Спринтерские пробежки его изрядно вымотали, сердце частило — он еще не привык к большим нагрузкам. Пару месяцев назад Егор в инвалидном кресле ездил и не помышлял, что станет на ноги. Зато теперь, зная, что такое настоящая беда, он не расстраивался из-за мелких житейских трудностей и встречал их презрительной ухмылкой. Каждый раз, когда что-нибудь случалось, он вспоминал свое инвалидное кресло, и масштабы неприятности сразу уменьшались.

Атила машинально вытер лицо, хотя пота не было. Он не отрывал взгляда от Чалого, разводящего кусты по-обезьяньи длинными ручищами. Автомат тот перекинул через плечо, чтобы не мешал.

Лес начал редеть; все труднее было найти сосну с толстым стволом, чтобы понадежнее спрятаться. С одной стороны это усложняло слежку, но с другой означало, что лес скоро кончится и Чалый достигнет цели. То, что он идет к Хлебной фабрике, не вызывало сомнений.

Пришлось отпустить его подальше и передвигаться на полусогнутых, прячась за кустами и в высокой траве. Вскоре сосны сменились березами, и за ними скрываться стало вообще невозможно. Атила подождал, пока Чалый исчезнет из вида, и рванул через рощу. Закончилась она пологим склоном холма, густо поросшим кустарником и бурой пожухлой травой. Атила лег, раздвинул ветви.

Чалый ускорил шаг. Уже не опасаясь нападения зомби, он быстро приближался к двухэтажному бараку фабрики. На черепичной крыше возле кирпичной трубы зашевелился охранник, махнул автоматом. Чалый в ответ вскинул ручищу. Атила заметил еще одного охранника у облезлой деревянной стены барака, некогда выкрашенной зеленой краской, но деталей было не разглядеть, и он, раздвигая ветви, пополз дальше, чтобы слышать, о чем разговаривают бандиты Шершня. Остановился почти у самой дороги — асфальтовой, покрытой выбоинами.

Итак, двое охранников, и наверняка неподалеку ошивается еще человека три. Нельзя такое жирное место без присмотра оставлять, желающих закрепиться здесь ой как много. Стоит Шершню чуть-чуть расслабиться — набегут, людей перестреляют и своих головорезов поставят.

На фабрике, которую захватил Шершень, было аж четыре схрона, где раз в сутки респаунилась еда, то есть на языке нормальных людей — появлялась. Фабрика — лучшая фармилка на всю округу, неиссякаемый источник дармовой энергии, в данном случае — пищи.