Я стану Бабой Ягой
Шрифт:
– Мою бабушку зовут не Ягишна. – Холодно ответила Ядвига. – И если Вы прибыли, действительно к нам по обмену опытом, то я полагаю, Вам необходимо отправиться в наш спецхран. Это на четвертом этаже библиотеки. Я позвоню – Вас встретитзавотделом. До свидания.
– Нда… Ягги, ты или действительно ни чего не знаешь, или очень хорошо притворяешься. – Молодой человек встал и направился к двери. – Но, ничего… у нас есть месяц. И все решится.
Ядвига приготовилась гневно парировать все его замечания, но не успела, он тихо, с осторожностью закрыл дверь. Ядвига, стала нервно набирать телефон спецхрана:
– Лариса Федоровна, к вам сейчас подойдет молодой человек, - она слегла, замялась – Ядвига поняла, что она даже не посмотрела, как его зовут. Целый час препирательств,
Понятно, что день не задался. Все валилось из рук,мысли из головы улетучивались, и в голове крутилось только «Ягги…», при чем, с интонациями библиотекаря. Именно так, она решила его называть. Хотя, хочешь, не хочешь, перед «библиотекарем» обязательно появлялось «хмм..», вот и получалось «Ягги… Ягги… хмм…библиотекарь».
Глава 2.
Так продолжалось целую неделю «Ягги… Ягги… хмм…библиотекарь», и порядком измотало Ядвигу. Еще больше измотало, что появилось ощущение, что отпущенное время, на что-то прекрасное, невозвратно утекает, точнее она ему позволяет утекать, и лишается чего то. Библиотекарь не проявлял больше к ней интереса, не выходил из своего спецхрана, хотя вся библиотека была похожа на растревоженный улей, волновалась даже бабушка-гардеробщица Ильинична, вздыхая и романтично закатывая глаза: «Ах, какой милый Костик».Так, по крайней мере, Ядвига узнала, что его зовут Костик. Все, кто не был привязан к работе с читателями, постоянно теперь находили предлог, для того что бы посетить спецхран, хотя раньше этот отдел совсем не пользовался популярностью,и правда, что делать среди старых и запыленных фолиантов? Там обитали только две души – завотделом Лариса Федоровна, и ее помощник – Борюньчик, тщедушный, неразговорчивый паренек, в очках с толстыми стеклами. И оба, пахли старыми книгами, и были такими же выцветшими, почти тени. Совсем другое дело – библиотекарь, Ядвига, так и продолжала его называть. Имя Костик удивительно не шло к нему. Какой же он Костик, длинные черные волосы, собранные в хвост, но при этом – лохматый вид. Кожаная куртка, черная, вся в заклепках, понавешано всяких черепов, костей, цепочек, и взгляд, который со всем этим ну никак не вяжется. Никак! Добрый, и слишком понимающий.Звали бы его, как-нибудь … дерзко! Ядвига задумалась и так и не смогла подобрать ему имя, но в голову лезла все время «сказочная ерунда», как совсем недавно она высказалась. Так потратив еще один рабочий день на обдумывание совсем не рабочих вопросов, Ядвига расстроилась и вышла на улицу. После кондиционированного, неживого воздуха – бабье лето навалилось теплом и запахами. Пахло тревожно-сладко. Почему? Так всегда пахнет в последние теплые дни, перед настоящей осенью. Тревожно… потому что понимаешь, невозвратность уходящего тепла, сколько еще осталось – день, два… и все. Будет холод, зима, старость. Какая старость? Ядвига поморщилась, она еще, вполне, да, вполне молода. Это осень, глупая осень своим холодком внушает такие мысли. А пока тепло, нужно успеть насладиться, пусть и не настоящим летом, бабьим, а поэтому таким сладким и терпким, быстротечным и прекрасным. Только в это время понимаешь всю его хрупкость. Золото и яркое, еще такое яркое небо, первый, почти не настоящий ледок на лужах. И хочется гулять, запомнить на всю мерзлую зиму – это золотое тепло. Так, бесцельно пробродив по городу до темна, Ядвига совсем запутавшись в своих мыслях, ощущениях и опавших листьях дошла до дома.
– Ягги? – Из темных кустов вышел библиотекарь. – Долго ж ты гуляла.
– Бабье лето, понимаешь?
– Лето, понимаю. Самое сладкое время года. Ты пригласишь меня на чай?
– Конечно. Я ждала тебя. – Неожиданно для себя сказала Ядвига. – Знаешь, пожалуй, я соглашусь на Ягги. Но только от тебя.
Ее,
– Не включай свет, Ягги. – Библиотекарь поймал ее за руку, притянул к себе, и поцеловал в шею, чуть ниже уха.
Именно этого Ядвига так хотела и боялась, коленки начали предательски трястиcь…
Глава 3.
Уже под утро, лежа на его костлявом плече, Ягги начала понимать, что произошло, и в голову полезли отнюдь не романтические мысли «У нас большая разница в возрасте, интересно, сколько? О боже, я совратила мальчика, взрослая женщина!». От этих мыслей Ягги горестно начала вздыхать, стараясь не разбудить Костика. «Боже мой! Костика!» - еще добавила себе чувства вины.
– Ягги… я все слышу, не притворяйся, что ты спишь. – Он нежно поцеловал ее в висок. – Что тебя так тревожит?
– Все хорошо.
– Ягги малодушно попыталась уйти от разговора.
– Ягги, чего ты боишься?
Странное дело, Ядвига была старше его, а чувствовала себя рядом с Костей совсем маленькой девочкой, как будто он мудрее, старше ее на много-много лет.
– Ягги, говори, не молчи.
– Я тебя совратила! – Выпалила она, и зажмурилась.
– Да! – Костя захохотал, очень довольный.
– Да! Это ты, оказывается, меня совратила! Какая прелесть!
– Костя! – Она первый раз назвала его по имени. – Это серьезно! Прекрати смеяться! Я взрослая женщина, - Ягги судорожно вздохнула, - а ты, ты…
– Я маленький мальчик, по-твоему, да, Ягги? – Костя с некоторой угрозой спросил Ядвигу.
– Ну, ты не мальчик, конечно…
– Наконец то, ты определилась! Я не мальчик, надеюсь, я имею отношение, все же к мужскому роду? А, Ягги?
– Ты не понимаешь! – От волнения Ядвига произнесла это строгим учительским тоном.
– Ягги, только не надо изображать строгую училку! Я не люблю ролевые игрища! – Костя сразу поймал ее тон. – Чего ты боишься?
– Возраста. – Сдалась Ядвига. – Я боюсь, что я старше тебя, что это все не правильно.
– Она опять судорожно вздохнула, признавшись в том, что гнала от себя уже много дней.
– Ягги, меня интересует твоя душа, а твой возраст, это ерунда!
– Это не ерунда, Костя…
– Не спорь со мной. Возраст – это ограничение твоего разума.
– Это философствование!
– Наивная девочка! Главное душа! Понимаешь?
– При чем, здесь душа, когда у нас такая разница в возрасте?
– Да какое дело твоей душе до придуманного твоим телом возраста? Душа – юная и бессмертная, у нее нет ограничений, она сама выбирает, в какой ипостаси явиться – умудренной или бесшабашно юной. Ты можешь тоже это выбрать.
– Конечно, я выбираю быть двадцатилетней девочкой! И что? Я уже ей стала? Ты это хочешь сказать? – Ягги рассердилась, на столь, демагогическое заявление Кости.
– Ягги, девочка моя, - Костя опять поцеловал ее в висок, - с первой нашей встречи, я втолковываю тебе, что ты не просто какая то Марьиванна, ты Ягги!
– Я знаю, что я Ягги, Ядвига. И что это меняет? Ничего…
– Это меняет все. Ты Ягги. Вслушайся в свое имя, Ягги – Ягишна – Яга, понимаешь?
Ягги слушала его как завороженная, она понимала, что это очень важно, то самое, что он сейчас говорит, вот это – меняет все в ее жизни. Но обычное восприятие пыталось протестовать. Костя с интересом и предвкушением наблюдал за ней. Ядвига вздохнула.
– Нет, нет, не пытайся следовать обыденной логике, Ягги! Прочувствуй!
– Яга, это, что Баба Яга?