Я – Стрела. Трилогия
Шрифт:
Мы с Моникой одновременно вздрогнули, а Глория вообще отчетливо застучала зубами.
— Если получен штраф вечером, — у Камачо побелело лицо, но голос продолжал звучать спокойно, — возможен ли набор бонусных баллов до утра?
— До утра? В принципе — да, а фактически — почти невероятно. Сожалею, — ритор вздохнул. — В конце концов, ничего страшного не случилось. Ты пропустил прошлый год, вполне можешь добавить еще один и прийти на следующий отбор. Эх. Претор нас с землей смешает, но сделать уже ничего нельзя. Ладно. Не будем задерживать друг друга.
Он
Некоторое время мы шли молча, соседка поглядывала на мои босые ноги и хмыкала. На лестнице, ведущей в наше крыло, она хлопнула рукой по перилле и тихо спросила:
— Между вами что-то есть? Отношения с..? Ты серьезно?
— Угу, — так же едва слышно ответила я. Смысла скрывать наши отношения с Райденом от подруги уже не было. Моя реакция на проблемы Камачо выдавала с головой.
— Вот ты ж, — Вега запнулась и немного отстала, но тут же за парой прыжков догнала меня. — Погодь. Так это он тебя инициировал на вечеринке?
— Не скажу.
Я отчаянно покраснела.
— Охренеть! Мать! — она все же сбилась с шага, споткнулась и с грохотом рухнула на ступеньку. — Стелла!
Я протянула руку, но она встала сама, потирая коленку. Тонкие брови сведены в линию, маленькие белые зубки покусывают нижнюю губу. Так и знала. Подруга обиделась.
— Я понимаю, Стелла, почему вы держали это в тайне, — Моника хмыкнула, — но мы с тобой как бы подруги. Я все разболтала, а ты, оказывается, слушала мои планы про инициацию с Камачо и посмеивалась.
— Мне было не смешно, а очень неловко, — я обняла ее за плечи. Мы стояли прямо посередине лестницы, смущенные и расстроенные. И решали, есть ли у нашей дружбы будущее. — Спасибо, Моника, что рассказываешь. И я с тобой сейчас поделилась.
— Когда я уже и сама все поняла, — фыркнула Вега.
— Когда я решилась, — поправила ее я. — Если твои заботы касаются учебы, то у меня совсем личное, которое нелегко озвучивать. Некоторые вещи я и сейчас не готова. Извини. Но мое доверие к тебе от этого не меньше.
Звучало немного сбивчиво, зато честно. И Моника это почувствовала. Она похлопала меня по спине, отстранилась и с любопытством осведомилась:
— Что было — проехали. А сейчас встречаетесь?
Я прислушалась, не приближаются ли чьи-то шаги, постучала пальцем по широкому темному поручню и пробормотала:
— Угу. Пошли в комнату, нечего тут зависать.
До самой нашей двери подруга не давала мне покоя. Она кружила вокруг жужжащим взбудораженным шмелем и тихо зудела:
— Слушай, а целуется-то как? Не слишком влажно? А где встречаетесь? Тут же вообще не спрятаться. Ой, а предохраняетесь как?
При входе в холл я зажала ей рот ладонью и потащила в нашу комнату. Она шутливо отбивалась
— Моника, не буду я о таком рассказывать, это неприлично, — сообщила я, плотно закрыв дверь. В комнате на полу валялась моя ночная рубашка, ботинки с носками, кровати не заправлены, столы завалены раскрытыми книгами и тетрадями. Все в беспорядке. — Лучше немного приберусь и подумаю как помочь Райдену.
— Ха, — сказала Вега, падая на кровать и поднимая ноги в ботинках на железную боковину, — ему хреново, мне хреново, тебе, даже Мартину. Представляешь, брату Сантана влепил восемьдесят штрафных за отсутствие инициативности. Восемьдесят, от балды, ни за что! За то, что НЕ делал. Это как? Они нас что, целенаправленно выгоняют?
Она продолжала болтать, рассуждая сама с собой, а я перебирала вариант за вариантом по спасению Камачо. Но все больше убеждалась, что остается только один — признаться Сантане. Дескать, виновна, наговорила сгоряча на парня, обвинила в домогательствах, а сама-то целоваться была не против.
Глава 28
Поступок на сто баллов
К пяти утра ничего нового я не придумала. И к шести тоже.
В окно заглядывал робкий утренний свет, Моника смешно посапывала, обнимая подушку. Для бессонной ночи я чувствовала себя удивительно бодро, даже взвинченно.
Мое сердце тревожно отстукивало секунды, отмечая уплывающее сквозь пальцы время. Что ж. Сто баллов — максимальный единовременный вычет, который мне грозит, если я признаюсь во лжи. Скажу, что у Зимнего сада сама спровоцировала Райдена и боялась в этом признаться. Я такая трусливая, спасу нет.
Одевалась я быстро, почти механически, размышляя насколько странно судьба мешает карты. Пытаешься спасти академию от Хаоса, но оглянуться не успеваешь, а уже спасаться надо самим.
Форма села как доспех. Жестко, удобно, уже совершенно привычно. Краем сознания я отметила как впервые на кителе не собралось ни единой морщинки. Волосы я убрала в строгий хвост, лицо чистое, без намека на косметику. Мои зеленые глаза и без того излишне лихорадочно блестели, а скулы цвели красным.
Дверь комнаты я закрыла почти бесшумно, Моника так и продолжала спать. В коридорах раздавался только стук моих собственных ботинок.
Первым делом я отправилась к Райдену. План расселения можно было найти в административном крыле, но оно еще час будет закрыто. Поэтому придется разбудить и спросить Мартина, благо я знаю номер его комнаты.
Мужской блок оказался огромным и занимал несколько этажей. Я проходила мимо подмигивающих пропускными рунами дверей, стараясь наступать как можно тише. Не хотелось бы, чтобы какой-нибудь любитель проснуться ни свет, ни заря выглянул на звук шагов. Объяснить здесь свое присутствие я точно не сумею. Боюсь, рассказом о внезапной идее сходить в гости к Марину в шесть утра отмахаться не получится.