Я так хочу!
Шрифт:
Пакет с продуктами выпал у нее из рук, и по асфальту покатилась картошка и помидоры.
Закричать? Нет, некогда. Нужно думать только о том, как спастись.
Лара попыталась лягнуть Сина ногой, но удар пришелся в пустоту. В следующий миг она почувствовала, как рука одного из актеров ползет вверх по ее ноге, все выше и выше задирая подол юбки.
Откуда-то издалека доносилось негромкое жужжание работающей камеры, но Лара уже не воспринимала этот звук как реальность. Ребекка была права: все происходило словно во сне – в вязком, кошмарном сне, от которого никак не удается
«Боже, дай мне сил», – промелькнуло в голове, и Лара почувствовала самый настоящий страх.
Син толкнул ее на каменную стену здания, и Лара почувствовала нешуточную боль в спине. Кислый запах пота, виски, табачного перегара обволакивал ее всю, мешая дышать. Руки и ноги не слушались, и Лара только слабо трепыхалась в грубых руках Сина, который срывал с нее одежду.
Мик обещал Ларе снимать так, чтобы ее тело не попало в поле зрения камер. «Но ты должна полностью раствориться в происходящем, – предупредил он. – Никакой игры. Зритель должен почувствовать твою боль».
Когда Айден сорвет с нее всю одежду, Лара останется совершенно голой, если не считать «пояска стыдливости» телесного цвета, который она надела под трусики. И она должна сделать все, чтобы ее нагота не затмила ее игры. Именно это и имел в виду Мик.
«Один дубль, – думала она. – Я должна сделать это за один раз, чтобы мне не пришлось повторять все снова».
Син уже разорвал на ней блузку и возился с лифчиком. Он вывалил из него ее груди, потом дернул, и застежка поддалась с легким щелчком. Теперь Лара стояла перед Сином голая и, прикрывая грудь дрожащими руками, думала о том, что попадет в камеру, а что – нет.
Но она раздумывала об этом очень недолго, потому что человек, навалившийся на нее всем телом, ухе не был актером Айденом Сином – это был мерзкий уличный подонок, от которого не приходилось ждать ни снисхождения, ни пощады. Он мял и щипал ее, грубо лапал своими грязными руками, он задрал ей юбку и терзал ее тело, выставляя напоказ все ее секреты и сокровенные тайны.
Лара отчаянно боролась, и Син с силой ударил ее по лицу.
Конечно, он только обозначил удар, но Лара почувствовала боль почти настоящую. В следующее мгновение ее повалили на землю, насильно развели ей ноги и Син, взгромоздившись на нее, стал срывать с нее трусики. Лара снова дернулась и вдруг с ужасом поняла, что вместе с ними соскользнул и ее «поясок стыдливости».
Но она ничего не могла сделать. Если бы Лара крикнула «Стоп!», всю сцену пришлось бы переснимать, а она уже знала, что не сможет пройти через все это во второй раз.
Придавив Лару к земле и смрадно дыша ей прямо в лицо, Син быстро раскачивался, симулируя копуляцию. На лбу его проступила испарина, а запах немытого тела стал таким плотным, что Лару чуть-чуть не вырвало.
Ужас охватил ее. Зачем она просила Джоуи прийти? Она не должна была допустить, чтобы он видел ее такой – униженной, растоптанной, уничтоженной. Пусть и в кино, но она все равно была жертвой гнусного насилия – совсем как когда-то… Невинной жертвой бесчеловечной жестокости, животной похоти и безграничной алчности.
– Эй ты, дрянь! – выкрикнул Син, изображая еще один удар по лицу. – Тебе ведь нравится, правда? Скажи, что тебе нравится, что ты от этого балдеешь!
Он больше не играл. Джинсы его были приспущены, и хотя он все еще был в плавках, Лара чувствовала, как мнет ее промежность его напряженная плоть. Если Син снимет плавки, ей придется остановить съемку.
Другие актеры тоже были рядом; они хватали ее за ноги и за грудь, изображали удары и подбадривали вожака непристойными криками.
Лара взвизгнула и принялась бороться уже всерьез. Хватит с нее – она не хочет больше в этом участвовать! Зачем только она согласилась на эту роль? Надо было слушаться Квинна и Джоуи – они оба предупреждали, что она совершает серьезную ошибку.
Лара продолжала кричать, но это ни к чему не привело – ее по-прежнему крепко прижимали к земле. Грубые руки шарили по всему ее телу, а от острого запаха пота она буквально задыхалась.
А откуда-то доносилось деловитое жужжание четырех камер, бесстрастно фиксировавших на пленке ее унижение.
И вдруг Лара почувствовала, как внутри нее нарастают жгучая ярость и боль Ребекки, и она закричала, закричала пронзительно и жутко, вкладывая в этот звук всю свою ненависть и бессильную злость.
Наконец откуда-то – с небес, не иначе, – раздался крик «Снято!», и Лара увидела Мика. Крысиная стая отступила, чьи-то руки подняли ее, накинули на плечи халат и куда-то повели.
Лишь придя в себя, Лара увидела рядом с собой Ребекку и Никки, которые как могли утешали и успокаивали ее.
– Ты в порядке? – спросил совсем рядом Айден Син, и Лара повернулась в ту сторону, но увидела вместо лица лишь вытянутый, расплывающийся овал.
Она тупо кивнула и еще сильнее налегла на плечо Никки.
Ноги не держали ее.
Откуда-то прибежал Мик. Он размахивал руками, словно ветряная мельница крыльями, и беспрестанно восклицал:
– Невероятно! Не правдоподобно! Гениально! Такого я еще никогда не видел.
Лару отвели в трейлер, усадили в кресло, и там, подавшись вперед, она неожиданно зарыдала в голос. Она плакала, не в силах остановиться, и успокоилась только тогда, когда Джоуи – бледный как смерть, с горящими как угли глазами – прижал ее к своей широкой груди.
Слава богу, испытание было позади.
Глава 47
– Знаешь что, – сказал Джоуи и свирепо оскалился, – они хотели свою сцену – они ее получили. Никаких крупных планов, никаких подробностей – как и было условлено. Все остальное может сделать дублерша. Тебя это не должно касаться!
– Джоуи, – пробормотала Лара. – Если Мику понадобятся крупные планы, мне придется их сделать.
– Нет, – с угрозой сказал он. – Я немедленно увезу тебя домой.
– Я не могу уехать сейчас, пока мы не закончили.
– Какого черта я позволил тебе сделать это?! – взорвался Джоуи. – Я знал, что они хотят использовать тебя!