Я тебе не верю

Власова Мария Игоревна

— А если стай много, то кто решает, кому достанется девочка? — На мой вопрос господин Дмитров только невразумительно замычал, — Вот то тоже! Проводите такую же игру как эта, в которой главный приз младенец? И после этого вы не подофилы?

— Да что ты, сука, себе позволяешь? — Кажется, волки отошли от шока и решили, что пора мне ответить за оскорбления.

— Что хочу, то позволяю! Я свободная волчица, как вы меня называете. — Нагло улыбаюсь ему в разгневанное лицо и, выставив вперед нечто огромное под свитерами, что раньше было грудью

начала доносить свою глубокую мысль в массы под тихий хохот альфа-козла.

— Ну ладно с младенцем. Давайте представим, жила себе бабулька, много лет жила. В какой-то местности, где волки не водятся. Эх… мне бы знать где есть такая, перебралась на ПМЖ бы. — Мечтательно закатила глазки под тихие смешки некоторых из волков. — Решила мир повидать перед смертью и не повезло ей так же как мне, повстречала она волков на своем пути. Откуда же ей было знать, что она волчицей пахла, если она в волчицу так и не превратилась? И вот на старости лет, привалило ей такое счастье. Мне вот интересно, вы бы тоже по вашему закону боролись за нее? За бабульку? Или наоборот она досталась бы тому, кто проиграл?

Волки начали смеяться в открытую, так что надежда, что я за свои слова не получу лапой по лицу, воодушевила.

— Но ты не младенец и не бабушка, Даша. — Влез опять Ренат, и я повернулась к нему, на мгновение забыв, что за спиной Юрка. Вот зря, он все еще так смотрит на меня, что я сбиваюсь с мысли и настроя.

— Да откуда вы знаете? Вы вот дедушка уже, а так и не скажешь. — Я улыбалась, хотя мне не было смешно. Меня как магнитом тянуло посмотреть на Юру, что я и сделала с большим трудом.

— Мне уже двадцать один год, — говорю, смотря Говерле в глаза, — я не подросток. Вероятности, что я стану волчицей и смогу себе сама выбрать пару, нет. Я обычный человек, не свободная волчица.

— Но и на тебя распространяется закон. — Влез Ренат и мне захотелось плюнуть ему в рожу.

— Правда? Тогда почему я попала на вашу эту игру только сейчас? Вы знали, где я живу, знали, что я свободная волчица, но не пришли за мной. Почему? — Я говорила все это Ренату, его стае, вот только хотела задать этот вопрос только одному человеку.

Смотрю в серые глаза и повторяю:

— Почему?

Он не отвечает, отводит взгляд в сторону и молчит. И правда, ничего не чувствует. На глаза наворачиваются слезы обиды, но я давлю их в зародыше, всего лишь грустно улыбаясь. В груди противно щемит, так что не хочется ничего, лишь бы уйти подальше отсюда.

— Мы обещали твоему деду, что, если вы с братом так и не пройдете переход, не будем вас трогать. — Заговорил Ренат, и я, наконец, оторвала свой взгляд от его внука и уставилась на мужчину.

— Обещали деду? Так почему же сейчас все это происходит? — Спрашиваю, все еще грустно улыбаясь.

В груди еще сильнее защемило, дедушка заставил Рената пообещать такое? Я не помню своего деда. В детстве я была еще более не общительна чем сейчас, боялась даже своего же дедушки и стеснялась с ним

говорить. Все что врезалось мне в память это его похороны, сестра, которая рыдала у меня на плече и говорила, что дедушка был очень добрый, покупал ей шоколадки, пока бабушка не видела. У меня не было с ним таким воспоминаний, мы выделись очень редко, раз в несколько лет, Кристина же проводила у бабушки с дедушкой каждое лето.

— Ему дала обещание только моя стая, за волков других стай я не в ответе, волчица. — Его голос прозвучал так надменно, что я не удержалась от иронического «да ладно».

— Ладно, потенциальных извращенцев стало меньше и то хорошо. — Улыбаюсь и отхожу от них, не желая больше близко стоять к Юре.

— Мы можем уже начать? — Крикнул один из волков альфа- самки.

— А что, тебе уже не терпится, мой сладкий? — Едко спрашиваю у него и слышу такой отчётливый рык вперемешку с зубным скрежетом у себя за спиной, что почти не удивляюсь, как задававший вопрос решил ретироваться подальше от меня.

— Даш, мы начнем? — спросил господин Дмитров, когда рычать за моей спиной перестали. Это кто же такой ревнивый? Или им порычать просто захотелось?

— Конечно, — слащавым голоском повернулась к мужчине и когда он уже собрался говорить не дала ему, — сразу после того как вы мне дадите прочитать весь сборник ваших законов.

В зале повисла неловкая тишина.

— Что? — Переспросил господин Дмитров.

— Зачем? — Влез Ренат.

— Как зачем? Вы мне тут наговорили всяких законов, о которых я и знать не знала. Откуда мне знать, что вы меня не обманули? Вот поэтому я хочу сесть и спокойно почитать ваши законы, выучить хорошенько. — Тоном проворного адвоката ответила им.

— Но… — Начал было господин Дмитров, но я его перебила.

— Я прекрасно знаю, что незнание законов не избавляет от ответственности. Так что хочется уберечь себя от еще одной подобной неразберихи. Мне так же прекрасно известно, что человеческая жизнь для вас ничего не значит. Но все же любой суд в мире перед вынесением такого жестоко приговора, даст хоть ознакомиться с законом, который человек нарушил. Мне просто интересно, за что вы со мной так? Может я что-то вам сделала плохое? Или же моя вина только в том, что я такой вонючей родилась? — Обошла по кругу, всматриваясь в лица мужчин. В них не было ненависти, не было пренебрежения, больше нерешительности и даже какой-то вины.

— Как пафосно звучит, не скажете: свободная волчица! — Спрашиваю у ближайшего паренька, улыбаясь и чувствуя, как по щекам текут горячие слезы. — Но где она, эта свобода? Если я всего лишь приз в вашей маленькой игре. Я не человек, я не волчица, я вещь, которую кто-то из вас сегодня заберет с собой и сломает как игрушку.

Шмыгаю носом, вытираю рукавов щеки в полной тишине. Теперь то они решили помолчать. Резко поворачиваюсь к господину Дмитрову и резко спрашиваю:

— Ну и где? Где сборник законов, по которому меня судят?