Я тебе принадлежу

Леманн Анна

— Точно? Ты уверена?

— Не знаю, — поникнув, шепчет. — Была одна история, неприятная, связанная с мужчиной, у которого эта фамилия была. Ты не думай, что я нагнетаю или пугаю. Просто не хотела бы, чтобы Максим был как-то связан с тем мужчиной.

— А что за история? Расскажи.

— Семён будет недоволен, — произносит, бросив взгляд на занятого мужа. — Это связано с его протеже прежним. Он вообще по секрету мне всё рассказывал тогда. А у меня память хорошая и я запомнила.

— Мы ему не сажем, — обещаю, понимая, что протеже Семёна — мой отец, а это значит, что история будет о нём.

— Ладно, — сдаётся и придвигается

ближе. — Помнишь, я тебе о дочери своей рассказывала? Так вот, у меня с её отцом были не очень хорошие отношения, но малышка нас связывала, поэтому мне пришлось временно согласиться на кое-какие условия Николая. Семён тогда работал на него и был его телохранителем. Так мы и познакомились с Сёмочкой моим и, как видишь, судьбоносная встреча была, — на её лице появляется это влюблённое выражение лица, когда она смотрит или говорит о муже. Это так умиляет, честно говоря. — Вернёмся к истории: когда я была беременна ещё на ранних сроках, Николай попал в серьёзную аварию. Врачи больше недели за его жизнь боролись. Это я знаю со слов мужа, так как сама я в больницу идти и не думала. Признаюсь, я была бы рада, если бы он тогда умер, — зло шипит, а затем уже спокойно продолжает. — Да и жена его там была. Бедная женщина. Семён начал расследование по делу об этой аварии, и выяснилось, что аварию подстроил некто с фамилией Чернышёв. Он потом ещё пытался в больнице завершить начатое. У него даже почти получилось, но врачи вовремя заметили, что что-то не так и спасли Николая.

— Неприятная история, — комментирую по завершению лишь для галочки.

— Да! Я не спрашивала Сёму, осудили ли того мужчину. Но должны были. Это ведь покушение на убийство! — восклицает. — А вдруг Максим его сын? И он такой же, как отец? Ника, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось!

— Я его сын, — разносится за нашими спинами, и Лидия испуганно оборачивается, с ужасом посмотрев на моего мужа. — Отца не осудили. Ему удалось решить этот вопрос, — сухо произносит. — Ника, поехали домой.

— Да, — соглашаюсь и оборачиваюсь к нему с широкой улыбкой. — Поехали. Мальчики уже заждались, наверное, — встав, подхожу к нему и целую в губы. — Я люблю тебя! — шепчу так, чтобы услышал он один. — Улыбнись! Всё хорошо и прекрасно!

Глава 56. Макс

— Ника, ты долго будешь молчать и делать вид, что тебе плевать? — не выдержав напряжения, задаю вопрос жене, которая всю дорогу зависает в своём смартфоне.

— Ты о чём? — нахмурено переспрашивает, оторвавшись от своего телефона. — Я заказываю доставку продуктов домой. Если я этого не сделаю, то завтра нам нечего будет есть. Мне на это не наплевать! Я люблю есть.

— Я о том, что рассказала Лидия, — раздражённо поясняю, хотя она и сама понимает, чего я от неё хочу, только строит из себя дурочку.

— И что? Какую реакцию ты ожидаешь? — недовольно спрашивает. — Скажи, я изображу её ради тебя. Крики, истерика, мольбы оставить меня? Что?

— Прекрати ёрничать! — обрываю её. — Что ты думаешь насчёт того, что узнала?

— Ты был прав, — отвечает, поджав губы так, словно недовольно моим вопросом. — Мне плевать на это. Абсолютно!

— Не понял.

— Ох, — выдыхает и решает пояснить свою позицию. — Макс, начнём с того, что я знала, что мой отец ещё до моего рождения попал в аварию. Я видела шрамы на его теле, и папа меня никогда не жалел, поэтому рассказал о том, кто и когда напал на него. Единственное,

что он не говорил фамилию и не называл этого человека. Просто «урод» — так он его называл. Да, для меня стало немного шоком, что наши отцы были тесно знакомы, и у них такая общая история, но не больше. И твой отец и мой… Были редкостными засранцами, так почему мы должны ссориться или когда-либо портить себе настроение из-за них? Для меня не имеет никакого значения, что когда-то делал твой отец моему. Ты — не твой отец, а я — не мой. Мы не враждуем друг с другом. Я люблю тебя и доверяю именно тебе. Для меня имеет значение лишь ты и твои поступки, которыми ты раз за разом доказываешь, что ты самый лучший мужчина в моей жизни. Вот если кто-то навредит тебе, Тёме или Диме — тогда я прокляну обидчика, но не тебя.

— Признаюсь, не ожидал такой реакции, — проговариваю и незаметно для себя, посмотрев на улыбающуюся ведьму, начинаю улыбаться ей в ответ.

— Ну… я могу тебя побить немного? Хочешь? Попрактикуем садо-мазо? БДСМ? И где ещё насилие применяют?

— Ведьмочка ты моя, как тебе это удаётся? Сохранять разум?

— Просто после тех случаев с Игнатом, сливом моих фотографии, когда мальчиков забрали вновь в детский дом, и я каждый раз обвиняла тебя, а ты доказывал, что ты не виноват, я приняла решение наплевать на всё ужасное, что будут говорить о тебе. Думать своей головой и своим сердцем. И им же принимать решения.

— Правильно! Я не предам тебя, Вероника, — обещаю ей, зная, что сдержу своё обещание. — И я виноват в том, что когда-то сделал мой отец. Мне очень жаль, что тогда именно твой отец стал его целью.

— А мне не жаль. Я уважала папу, немного любила, но после его смерти особо ничего не почувствовала, — рассказывает спокойно, без лишних эмоций в голосе. — Да и Лидия, по всей видимости, его не очень жаловала. Он был не очень хорошим человеком. А ты уже не единожды показывал себя прекрасным человеком и тем, на кого я могу положиться. Ты не должен страдать из-за того, кем был твой отец, как и я. И да, Макс, ты на него совсем непохож.

— Твой отец любил тебя, Ника.

— Возможно, — не отрицает этого факта. — Но он никогда мне этого не показывал. В том письме, которое мне передали во время оглашения завещания, папа пытался оправдать себя, но что может изменить одно письмо против восемнадцати лет одиночества? Ничего! И знаешь, ещё одним из пунктов «за тебя» было то, что отец, даже зная, чей ты сын — посоветовал мне доверять только тебе. Это чего-то да стоит. Не так ли?

— Я сам был удивлён, когда отец вначале взял меня к себе, а потом не стал препятствовать, когда я пошёл вверх по карьерной лестнице, — с ухмылкой признаюсь.

— И всё же до самого верха он не дал тебе дойти, — со смехом заявляет любимая и начинает звонко хохотать.

— Я сижу в кресле генерального директора, ведьма. И сплю с её владелицей — думаю, я даже больше чем дошёл до самого верха, — весело проговариваю, но неожиданная мысль проникает в мою голову. — А что если твой отец подстроил то, что мы сейчас вместе?

— Не думаю… — тянет, но по её лицу видно, что это возможно.

— Но зерно логики в этом всё же есть?

— Есть, — соглашается, а затем расслабляется. — И если это так, то я благодарна ему. Без тебя я бы не справилась со всем этим ужасом, что происходил в моей жизни, — кидает на меня влюблённый взгляд, а затем посмотрев на дорогу, нахмурено спрашивает. — Стоп! Почему мы съехали с дороги?