Я тебя (не) прощаю
Шрифт:
Моя маленькая жена разразилась горькими слезами, я с трудом ее успокоил, а потом нам преподнесли еще одну не очень хорошую новость. Мне не разрешили остаться с ней в роддоме ни за какие деньги. У них видите ли карантин и все посещения запрещены.
– Молодой человек, - шикнула на меня врач, - это роддом, а не гостиница. И беременным в такое время нужно уже отдыхать. Новый год встретите вместе в следующий раз. Вашей жене нужны силы, на случай если начнутся роды.
Рита быстро успокоилась и согласилась с врачом. А я не представлял, как
– Возьми Рустика и поезжай к Арине с Тимуром. Там настоящий праздник, скучно не будет, а я пока высплюсь как следует.
Легко сказать поезжай, я же с ума сойду там без нее.
Ближе в восьми вечера Рита выставляет меня из палаты. Я и так там прилично задержался под предлогом помочь донести вещи. С тяжелым сердцем возвращаюсь домой, не могу не думать, что она там совсем одна. А если врачи будут отмечать праздник, а ей в этот момент станет хуже? Может, нужно было просто денег предложить побольше?
Дома собираю Рустика и как обещал, еду к Арине с Тимуром. У них дома царит настоящая праздничная атмосфера, все пропитано счастьем и любовью. Я тоже так хочу. Выдохнуть с облегчением и наслаждаться жизнью рядом со своей семьей.
Арина родила уже троих. Все пацаны. Не представляю, как Тимур выдержал все это, более того, я знаю, что они не собираются останавливаться. Они очень хотят дочку.
Арина, заметив мое состояние, забирает Рустика и отправляет меня на второй этаж в гостевую комнату, чтобы я отдохнул. Видимо, выгляжу я совсем плохо, наверно, отсутствие сна в последнее время сильно отражается на моем лице.
Как можно спать, когда я не знаю, что будет с Ритой дальше. Когда в любой момент могут начаться роды и неизвестно выдержит ли она их. Проваливаюсь в забытье и выныриваю из него снова через какое-то время. Смотрю на часы и не могу поверить, что уже пять утра. Голова раскалывается от напряжения, в висках пульсирует от боли. Спускаюсь на первый этаж и застаю там Тимура с Ариной. Ребятни нигде не видно, наверно уже угомонились все.
– Нужно сказать ему правду, - говорит Арина Тимуру, а у меня сердце сразу пропускает удар. Чувствую, что речь идет про меня и не могу пошевелиться от ужаса. Они меня не заметили, поэтому разговаривают дальше.
– Потерпи немного, - отвечает ей Тим, - Рита просила подождать, когда все закончится.
– Что закончится? – выхожу из тени и останавливаюсь напротив перепуганной Арины.
Она шокировано молчит и тогда я легонько встряхиваю ее за плечи.
– Арина, что с ней? Умоляю, скажи мне правду.
– Роды начались три часа назад. Она просила не говорить тебе, боится, что ты будешь рваться в больницу и мешать врачам.
– Черт, - ругаюсь вместе со стоном отчаяния, и тут же срываюсь с места.
– Марат, не надо, пожалуйста. Все будет хорошо, там лучшие врачи.
– Оставь его, Арина, - доносится до меня голос Тимура, - я тоже с ума схожу каждый раз, когда ты в роддоме. И каждый раз хочу быть рядом.
Я выбегаю на улицу и сажусь в машину. Несусь в роддом с запредельной скоростью, но штрафы меня сейчас волнуют меньше всего. Забегаю в приемный покой, но меня там не пропускают. Молоденькая медсестра хмурится и отчитывает меня, как мальчишку.
Я набираю в грудь побольше воздуха и начинаю орать на нее.
– Я люблю ее, понимаешь? Люблю больше жизни. Я должен быть рядом с ней, у нее осложнения могут начаться.
Девушка замирает и, кажется, почти не дышит рядом со мной. А потом берет халат, бахилы и молча протягивает все это мне.
– Она в операционной, туда вас точно не пустят, - говорит приглушенным голосом, - врачи не рискнули на естественные роды, хотя ваша жена очень настаивала. Подождите возле операционной. И, пожалуйста, ведите себя прилично.
Я не в силах ничего ей ответить, просто киваю со всей признательностью, которую сейчас чувствую. Нахожу операционную и начинаю, как заведенный ходить взад-вперед. Через несколько минут слышу громкий плач младенца и мои щеки обжигают слезы облегчения. Сердце работает на износ, потому что теперь я еще больше переживаю за свою хрупкую девочку. У нее ведь не начнется кровотечение? Не должно, твержу себе, как заведенный. Не должно!!!
Мне кажется, проходит вечность, когда из операционной выходит врач. Она устало снимает маску и хмуро качает головой. Я уже начинаю оседать на пол от осознания, что случилось что-то плохое, как она резко подскакивает ко мне и начинает хлопать по щекам.
– Ну что за мужчины пошли такие, совсем слабенькие. Все хорошо прошло, поздравляю. У вас дочка родилась.
– Как Рита?
– хриплю с трудом.
– Рита молодцом. Минут через тридцать переведем в палату.
– Зачем же пугать? Вы на меня так посмотрели, что у меня чуть сердце не остановилось.
– Я так посмотрела, потому что вы молодой человек, несмотря на мой запрет умудрились сюда попасть. Это родильный дом, а не проходной двор. У нас сейчас карантин и посещения строго запрещены.
– Я не уйду, - упрямо заявляю и с трудом снова поднимаюсь на ноги.
– Да поняла я уже, - со смешком отвечает, - можете пока познакомиться с дочкой. Жену позже увидите.
Меня приводят в палату, где в маленькой люльке лежит моя крошечная дочь.
– Она такая маленькая, - выдаю на эмоциях, едва сдерживая слезы.
В палату входит медсестра по новорожденным и вполне добродушно улыбается.
– Ну, я бы не сказала. Малышка весит три девятьсот. Для такой хрупкой мамы это подвиг.
Осторожно наклоняюсь к дочке и очень аккуратно беру ее на руки. Она медленно открывает глазки, начинает смешно причмокивать и крутить головой. Белая шапочка съезжает на бок, и я замечаю рыжие кудряшки. Маленькая копия моей любимой жены! Мой Огонек!
Чувствую, как внутри меня разливается чувство бесконечной любви и нежности к этому маленькому чуду, из-за которого я чуть не умер от волнения.