Я тебя (не) забыла

Тэя Татьяна

– Обидел, – кивнула Аня, – да так, что я в ответ съездила ему по лицу.

– Ох, – вскинула брови Ника, – и как после? Полегчало?

– Да не знаю, – протянула Аня, – вроде как… полегчало.

Девушки улыбнулись друг другу, только Аня коротко. Ей пришлось набираться решительности перед следующим признанием. Несмотря на несколько бокалов вина и то, что её потряхивало после «общения» с Серёжей на кухне, голова была ясной. Правда, внутри поселился какой-то непонятный испуг.

«Хотя почему это непонятный?» – поправила она себя.

Всё было предельно ясно в тот момент, когда Сергей

схватил её, а тело отреагировало самым привычным извечным способом, как только может тело женщины реагировать на прикосновение привлекательного мужчины. Видимо, всё ещё небезразличного ей. Вот это Аню пугало. Если бы Мелёхин её поцеловал, она бы ответила? А он хотел. Она прочла это по его глазам. Может, три года назад и не заметила бы, но сейчас отлично понимала, что значил этот жадный мужской взгляд обладателя, устремлённый на её рот.

– Ты же знаешь, что у меня маленький ребёнок, – произнесла она прямо.

– Знаю.

Аня не особо распространялась на эту тему, и Ника заметила, что та совсем не сидела на больничных и даже никогда не отпрашивалась с работы по личным делам. Тему детей они не затрагивали, и за почти полгода работы в одной компании Ника не так уж много знала о личной жизни Ани. Там слово было наложено какое-то табу, Аня никогда не вдавалась в подробности, ничего важного не рассказывала ни про семью свою, ни про дочь.

Впрочем, Нике было достаточно того, что Аня хороший человек и прекрасный специалист, и очень поддержала её, когда Ника только перевелась в филиал с Дальнего Востока. Нике не нравилось, когда к ней лезли в душу, поэтому и себе она никогда не позволяла подобного. За откровенность, как правило, приходилось платить ответной откровенностью, а у неё самой в прошлом были тайны, которые хотелось в нём же и похоронить.

Аня отвернулась к тумбочке, чтобы отставить пустой бокал, а после, посмотрев на Нику, сказала:

– Так вот, Сергей – это Леркин отец.

Ника никак не отреагировала, ни сказала «ого», даже не ахнула, только продолжала смотреть на Аню ровно и спокойно, ожидая, пока та продолжит.

– Но до недавнего времени он даже не догадывался, что стал папой, – с бездной иронии провозгласила Аня. – Вот пытаемся разобраться со сложившейся ситуацией.

– Видимо, не очень успешно.

– Видимо, – тяжко выдохнула Аня, а затем внезапно улыбнулась. – Я же в Питере училась. В одной группе с Варей и Серёжей, понимаешь?

– Понимаю.

Аня снова сделала глубокий вдох и долгий выдох, а после устало провела ладонью по лбу.

– Боже, как не хочется вспоминать, какой наивной и неуверенной в себе идиоткой я тогда была, но… всё же придётся.

Глава 4

Прошлое

Эти безнадёжные страдания по Мелёхину уже вошли у Ани в норму. Она привыкла, что он всегда рядом, но исключительно, как друг. Многие могли бы сказать, что дружба у них странная. Какие могут быть общие интересы у первого гуляки-бабника курса и тихони-старосты? Да никаких. И были бы правы. Они особо и не общались за стенами альма-матер. Зато на лекции всегда ходили втроём: она, Серёжа и Варя. Прямо три мушкетёра, но без лишних в их истории гасконцев.

Может, Мелёхин так обезопасил

себя от возможных покушений сокурсниц, которые уже пали жертвами его обаяния? Не все, но некоторые особо привлекательные и ветреные точно пали. Соблазнял он их исключительно в свободное от учёбы время. А может, обеспечил себе неплохой тыл в виде первых умниц группы, у которых всегда имелись полные понятные конспекты и ясные мысли в головах? Так что у Серёжи особых проблем с учёбой не наблюдалось. Даже на пары он ходил стабильно, правда, дремал где-то на галёрке по своему обыкновению после ночных гулянок.

Самое интересное, придурком Мелёхин не был и при желании и некоторой степени усердия вполне мог бы добиться хороших показателей в успеваемости. Только вечера он коротал вовсе не за учебниками и рутинными заданиями, а в клубах и на многочисленных вечеринках Северной столицы. Правда, слово «коротал» тут было не особо уместно. Отрывался, тусил, гулял напропалую, брал от жизни всё и всех.

И упрекнуть-то его было не в чем. Вёл он себя, как нормальный парень, осознающий свою притягательность для противоположного пола. Пользовался этим и угрызений совести никаких не испытывал.

Это хорошо, что он никогда не делился с Аней подробностями своей личной жизни. В отличие от других мальчиков Мелёхин победами не хвастался. Он в принципе был не из хвастливых. Может, потому что вырос в обеспеченной семье и свой достаток и успех принимал, как данность по рождению.

Ещё Серёга мог помочь. Если у Ани что-то случалось, он был готов в лепёшку расшибиться, но выручить. Нередко бегал по её поручениям, таскался вместе с ней в деканат, даже как-то на другой конец города за учебниками мотнулся и полностью оплатил заказ на весьма немаленькую сумму, которую у Ани вытащили из сумочки в метро. Всей группой они скидывались на авторский курс профессора, материалы к которому издавались по предварительному заказу, и собирала деньги Аня.

На ней лица не было, когда она обнаружила потерю. Потом кляла себя, на чём свет стоит, что не положила деньги во внутренний карман куртки. Какая безалаберность!

Мелёхин как только её увидел, схватил за руку и усадил на скамейку у окна в коридоре. Обнял за плечи и очень аккуратно спросил, что случилось.

– Не конец света, – заключил он, выслушав сбивчивый рассказ.

– Как не конец? Я ведь не могу сказать ребятам, чтобы скидывались повторно, а ехать за учебниками уже вечером надо. Интересно, а так быстро кредит мне одобрят? И почему в этой дурацкой конторе не принимают безнал? – всхлипнула она. – И почему я решила, что снять деньги с карты сейчас – хорошая идея? Надо было вечером зайти в банк, а не шататься с деньгами в общественном транспорте.

– Тебя, скорее всего, от отделения банка и «вели».

– Шикарно!

Осознание собственной глупости и непредусмотрительности захватили Аню. Она снова всхлипнула, чувствуя, что истерика близко.

– Так, – спокойно начал Мелёхин, ещё крепче прижав её к себе.

Аня возненавидела себя в тот же миг. Потому что вопреки здравому смыслу таяла рядом с Серёжей, несмотря на всю безнадёжность ситуации, в которой оказалась.

– Я разберусь, только не плачь, Анют, – сказал он.

И разобрался.