Я тебя никому не отдам
Шрифт:
Черт! Хватаю себя за волосы и обессилено опускаюсь на колени. Твердый асфальт царапает кожу коленок, но для меня это не имеет никакого значения. Самый страшный кошмар становится явью, и я судорожно вдыхаю горячий прибрежный воздух. Нет, этого просто не может быть! Это какой-то страшный сон! Как они могли его похитить?! Что мне теперь делать?! Нужно ехать, нужно сейчас же вылетать, – встаю с колен, судорожно оттряхиваю себя, пытаясь рассуждать здраво. Кладу телефон в карман и несусь со всех ног к единственному кто может мне сейчас помочь.
Мы сидим в машине, в полной тишине. Она давит на меня словно невидимый пресс, я чувствую как моя голова и мое сердце зажимает в стальные тески леденящего душу страха. В попытках не впасть в истерику, сжимаю со всех сил руки в кулаки, оставляя на ладонях красные следы в форме полумесяца. Смотрю как завороженная на Хамера, потому что сейчас от его ответа зависит вся моя жизнь. Вот уже полчаса он пытается выйти на связь со Спартаком или с кем-то из его людей. Но каждая попытка раз за разом оказывается тщетной. В моих ушах уже вовсю раздаются утихающие шаги ускользающей надежды на то, что все это глупый розыгрыш или просто ошибка. Все телефоны выключены, никто не выходит на связь. Я смотрю на Хамера и вижу что он сам еле сдерживает на себе маску спокойствия.
– Ну что там? – задаю вопрос, хотя уже наверняка знаю отрицательный ответ на него.
– Ничего, как сквозь землю провалились. Блин, Эмма, здесь что-то не чисто, – он шумно втягивает воздух сквозь зубы и устало опускает голову на руль.
– Здесь все кристально чисто и понятно. Мне нужно бежать со всех ног в аэропорт к нему на помощь, – понимаю, что это единственный возможный вариант спасти Спартака.
– Ты же знаешь, что твой приезд не спасет его. Они выманивают тебя, Эмма. И в любом случае убьют обоих.
– И что ты предлагаешь мне делать Хамер?! Оставаться здесь, зная что над моим любимым человеком сейчас издеваются какие-то звери и ничего не делать?! – на последнем предложении мой голос начинает дрожать и перед глазами уже стоит пелена невыплаканных слез.
– Эмма, он просил меня сберечь тебя, ты же понимаешь что я не могу отпустить тебя на верную смерть? – он смотрит на меня безумным взглядом. Я вижу как трясутся его руки, как напряжено его лицо, а брови сведены к переносице. Хамер еле сдерживается, пытаясь сохранить остатки спокойствия.
– Не отпускай, Хамер. Но ты ведь хорошо меня знаешь. Поэтому должен догадаться, что я не смогу сидеть на месте и в итоге убегу. С тобой или без тебя. Я понимаю что рискую жизнью и своей, и своего ребенка, но я не смогу жить, если буду знать, что не сделала достаточно для того чтобы спасти его. Я...я просто не смогу, – не в силах договорить последнюю фразу, начинаю захлебываться рвущимися изнутри рыданиями. Хамер прижимает меня к себе и успокоительно гладит по голове. Совсем как Спартак. И от этого мне становится еще хуже.
– Хорошо, поедем вместе, только обещай без моего ведома ничего не предпринимать? По приезду я попытаюсь найти кого-нибудь из наших, – осознав мою решительность, Хамер наконец-таки сдается.
– Хорошо. Только давай не будем говорить ребятам. Не хочу чтобы Ксюша нервничала.
– Да, конечно, я скажу ей что беру тебя к себе на Родину по делам. На несколько дней, – он выпускает меня из объятий и нервно проведя рукой по лбу обреченно вздыхает.
– Иди, приведи себя в порядок и переоденься для поездки. Встречаемся возле машины через пятнадцать минут.
Весь перелет я нахожусь в каком-то нервно-подавленном состоянии. В голову не переставая лезут картинки одна ужаснее другой. Знать что он находится в руках врага – выше моих сил. Успокоительное совершенно не помогает и подняв руку я вижу, что она буквально ходит ходуном.
– Эмма, ничего еще не известно, расслабься, подумай о ребенке, -Хамер успокаивающе сжимает мои плечи и от его ласки мне еще больше хочется разрыдаться. Но я решаю что ради Спартака и нашего малыша я должна держаться и не раскисать. Для того чтобы выйти из ситуации в целости и сохранности, лучше всего мне поможет ясная голова. Я осознаю, что по прилету домой, совсем не собираюсь следовать распоряжениям Хамера и покорно сидеть в бездействии. Поэтому прилетев в город и пообещав ему стойко соблюдать установленные указания, дождавшись его отъезда несусь со всех ног в ближайший газетный киоск.
– Дайте пожалуйста газету с объявления за последнюю неделю,- отдаю купюру продавщице и забираю протянутое ею издание. Уже собираюсь выйти наружу, как мой взгляд натыкается на обложку журнала о гламурной жизни местного бомонда. Слышу как шлепает об пол выпавшая из моих рук газета и чувствую что вот-вот бездыханно отправлюсь вслед за ней. Не могу поверить своим глазам и несколько раз моргнув, осознаю что это все таки действительность. На обложке мой Спартак, совершенно довольный жизнью, и как всегда восхитительный, изумительный и шикарный. В черном смокинге и с дьявольской улыбкой на божественных губах обнимает за талию довольную словно мартовская кошка Вербицкую, та в свою очередь что-то томно шепчет ему на ушко, прижимаясь всем своим телом. Чувствую что начинаю задыхаться, тянусь к журналу и открыв страницу читаю заголовок статьи: “Романтичное примирение скандальной пары”. Что?! Буквы расплываются перед глазами, в голове непонятный шум и я бросаю на прилавок все деньги что были в кармане и схватив журнал выбегаю на улицуСтою, согнувшись пополам у здания магазина, держась дрожащей рукой о холодную стену, выворачивая наизнанку все содержимое желудка. Кое-как, выпрямляюсь и пытаюсь осознать все произошедшее. Нет, я скорее поверю, что мои глаза обманывают меня, а издатели грязно клевещут. Этого не может быть! Мой Спартак не такой и никогда бы так со мной не поступил. Но червяк сомнений уже поселился в моей душе и я чувствую как противно он роется в моих мыслях, с каждой секундой отравляя организм самым противным чувством на свете... ревностью. Чувствуя холодную испарину на лбу, бегу со всех ног к месту, где могу хоть как-то прояснить ситуацию. До последнего пытаюсь держаться презумпции невиновности и не делать поспешных выводов. И в тот момент, когда я практически ровняюсь с входной дверью в здание его офиса, повернув голову на проезжую часть вижу паркующуюся ауди Спартака. Закрываю рот рукой, сдерживая рыдания и вздыхаю от облегчения, потому что вижу его, в целости и сохранности выходящего из своего авто. С довольной улыбкой на лице, как всегда неотразимого. Собираюсь уже броситься в его объятия, совершенно забыв о глупом снимке в журнале, но сделав шаг навстречу, останавливаюсь как вкопанная потому что вижу, как обойдя авто, он отворяет пассажирскую дверь и подав руку помогает выбраться из нее госпоже Вербицкой. Та со счастливым видом целует его в щеку и взяв под руку чему-то довольно улыбается. Чувствую, как сдерживаемая все это время внутри меня лавина срывается с вершины горы и начинает стремительно лететь вниз, сметая все на своем пути. Больше нет ни веры, ни оправданий этому человеку. Я слышу внутри себя звон разбившегося стекла и понимаю что только что сломалось то, что еще не удавалось починить после поломки ни одному мастеру мира.
Наблюдаю за их счастливыми лицами и думаю о том, что готова буквально разорвать на части и его и эту певичку. Представляю каким пыткам хочу подвергнуть это лживое, двуличное существо, ради которого еще несколько часов назад была готова отдать все, пожертвовать и собой, и ребенком. Представляю как спускаю курок прижатый ко лбу стоящей передо мной на коленях Вербицкой, как разношу в щепки ее мерзкую физиономию. Потом решаю что для нее это слишком быстрая и легкая смерть и представляю как мутужу до полусмерти , стирая ее лицом верхний слой асфальта. Стою на месте как вкопанная, и когда Спартак идущий со своей спутницей в мою сторону замечает меня, оказываюсь способна лишь на то, чтобы изобразить хладнокровное выражение лица и надменно изогнув бровь, с кривоватой улыбкой на лице продемонстрировать им средний палец. Чувствуя бешеный адреналин, бегущий по венам, бросаю журнал и срываюсь с места, не упустив из виду перепуганное лицо Спартака, уже бросившегося в мою сторону. Бегу со всех ног, бегу так как не бегала никогда.
– Эмма, постой! – слышу сзади себя его срывающийся, запыхавшийся, но все равно завораживающий голос и понимая, что это всего лишь его очередные уловки, способы затуманить мой мозг и подчинить себе, закрываю уши и перебегаю дорогу сквозь несущийся поток машин. Бегу долго, и только когда практически не чувствую ног, а сердце своими громкими ударами разрывает мою глотку, останавливаюсь и обессилено прижимаюсь к стене дома в каком-то незнакомом мне районе. Оглядываюсь и понимаю, находясь в шоковом состоянии, не рассчитала силы и убежала слишком далеко. Отдышавшись, отталкиваюсь от стены, держась рукой за правый бок, выныриваю из пустого переулка. Но успеваю пройти лишь пару шагов, как оказываюсь окруженной тремя незнакомцами. Чувствую резкую тупую боль от удара одного из низ в мою челюсть и не успеваю даже сообразить что к чему, как чувствую на себе грубый обхват рук и начинаю задыхаться от того, что на голову мне набрасывают мешок. Только оказавшись обездвиженной, начинаю пытаться вырваться из рук бандитов. Но все попытки оказываются безуспешными и уже через несколько секунд ощущаю себя лежащей на холодной твердой поверхности движущегося автомобиля с завязанными сзади руками. Начинаю истошно кричать, но уже через минуту теряю сознание от чьего-то удара в мой висок.