Я тебя получу
Шрифт:
Родное платье взяла с собой. Да, оно значительно уступало рубахе по красоте и нежной мягкости, но осталось единственным напоминанием о доме и оставленном мире.
Подземелье действовало угнетающе, всюду клубилась тьма.
О жителях этого проклятого места Анна даже думать не хотела.
За то, что вынуждена была одеться в чужую рубаху, себя простила: она обязана была выжить.
Подхватила со скамьи расческу и пошла на свет.
Когда что-то светлое вдруг выпало из боковой ниши и ударило ее, девушка опешила. А как взглянула,
Это были кости. Целый скелет кого-то невезучего или невезучей упал Анне под ноги. Череп отскочил, а серо-желтые кости рассыпались в крошево, обдав волной жутких брызг.
Анна отпрыгнула, чуть не выпустила гребень и платье из рук. Затравленно оглянулась — демон пропал. Значит и он мог выпрыгнуть из ниоткуда!
Прошептала:
– Я буду послушной, буду... Не надо больше... Так...
Она сама не знала, к кому обращалась, не к колдуну же, не ведавшему жалости. Правда, ничего о нем Анна не знала, пока не изуродовал ее братика. Но испытанного самой хватало, чтоб заподозрить Велиара в чудовищных злодеяниях.
Колдун будто прислушался или просто не хотел тратить на ничего не значившую для него девушку силы — из тьмы больше никто не выпрыгнул, не схватил, не скрутил.
Камин, как и все в этом мрачном доме, поражал размерами. Взрослые мужчины могли бы встать в топке в полный рост да еще поставить товарищей на плечи. Но огонь лишь тихо лизал поленья, не опаляя, но приятно согревая.
Анна вдруг почувствовала, что с утра ничего не ела и смутилась. Как ни крути, ей пришлось бы принять заботу колдуна. Если тот захотел бы покормить, а не скормить своим питомцам.
Чтобы отвлечься, Анна повесила платье на просушку, а затем принялась разбирать и расчесывать волосы. Русые, густые, шелковистые. Ее гордость. Только уже не перед кем было ими красоваться. Все достанется мерзкому...
Незатейливые хлопоты отвлекли девушку, и она не услышала шаги. Впрочем, никто бы их не услышал: Велиар передвигался совершенно бесшумно.
Когда темная тень окутала ее, Анна содрогнулась. Так и замерла с гребнем в руке.
Ожидала, что подкрался волк или... Воображение отказывало придумать что-то страшнее.
Велиар, зная, что она боялась обернуться, сказал:
– Вот ты и пришла, Анна. Готова ли расплатиться собой за мать и брата?
Анну окутало стыдом: голос колдуна ей внезапно понравился. Низкий, с рычащими нотками, но не пугающий, а согревающий, точно нагретый камином воздух.
Девушка запуталась в своих непривычных ощущениях.
Медленно-медленно она развернулась Велиару навстречу.
Колдун не был молод, но не был и стар. Его облик дышал зрелой уверенностью, и она же звучала в развороте плеч, в гордой посадке головы.
Зато телом он мог поспорить с любым юношей. Телом сильным, но пластичным, как у хищного зверя, что всегда готов к бою.
Глаза показались Анне необычными, никогда она видела такие: светло-коричневые с желтоватым
Велиар смотрел прямо и неотрывно, будто парализуя волю. Удерживая и подчиняя одним лишь своим вниманием.
Девушка не могла отвести взгляд. Все ее тело не слушалось, застыло. Как жертва перед хищником, чья смертоносная аура пропитывала кровь. Ни сбежать, да что там, даже не сдвинуться, если он не разрешит.
Анна не понимала, высок ли был колдун. Казалось, он занимал все пространство, выдавливая воздух из легких. Они горели странным диким жаром.
Ноги, живот, грудь — все пылало, Не иначе какое-то убийственное страшное колдовство...
Неимоверным усилием воли Анна оторвала взгляд. Скользнула ниже — к губам. Не тонким и не пухлым, жестко очерченным, чувственным.
Колдун приподнял уголок рта, он насмехался над ней! Смеялся над тем, как Анна залипла, точно мошка в паутине. Как ни слова не ответила на мерзкое предложение расплатиться...
Она приоткрыла рот, воздуха решительно не хватало, а колдун, ничего не спрашивая, вдруг оказался рядом, близко-близко. Сильная рука легла на затылок девушки притягивая еще ближе. К этим невыносимым глазам, порочным губам.
Запах колдуна поразил Анну. Что-то дикое, буйное, свежее... А он вновь ничего не сказал, лишь обхватил ее талию другой рукой — ни спрятаться, ни вырваться — и резко поцеловал.
Анна даже пискнуть не успела, вскрик превратился в сдавленный стон. Жар лизал ее тело безумными волнами — упоительно, дивно, прекрасно и так страшно! Не понимая, что творит, она вжалась в колдуна, желая не то оттолкнуть, не то раствориться в нем, расплавиться до костей, снять проклятие, наложенное его вторжением!
Все плыло и не было ничего, кроме жестоких пламенных глаз. Колдун не отпускал ее, творил дикие вещи!
Анна уперлась кулаками ему в грудь, выныривая, отталкивая, борясь больше с собой, чем с ним. Разрывая поцелуй, ее первый поцелуй, когда мужчина так уверенно ласкал рот, а она...
Велиар вдруг резко отпустил девушку.:
– Боишься меня?
Анна несмело кивнула, опасаясь еще больше его разозлить. Боялась, до мурашек боялась, и себя больше, чем его.
Странное пламя в теле не утихло — близость колдуна, запах его дыхания отравляли, дурманили.
Велиар подался вперед, и Анна заледенела, не в силах шелохнуться.
– Отдашься по доброй воле?
– Н-н-нет...
Кто бы женился на ней после такого.
– Тогда мы заговорим по-другому.
Его глаза подчиняли, выжигали душу, но теперь Анна сама не отвела взгляд. Покажешься хищнику слабой — сожрет. Она уже жалела, что признала страх, но дрожала всем телом, несмотря на пылающий огонь в камине.
– Я могу... работать.
Колдун жестко пресек девушку.
– Не сомневаюсь. Только зачем мне это? Отвергла, значит, больше никогда не увидишь ни брата, ни мать.