Я тебя получу
Шрифт:
Рамон пристегнул Александру наручником и повел в воду, с каждым шагом предвкушая, как волна обрисует её круглую попку.
Черт, он уже думать ни о чем не мог, кроме как о том, чтобы в воде...
Повернулся к Александре, а она вдруг резко присела, роняя его прямо на себя.
Дернуло наручник, Рамон падал, спешно группируясь так, чтобы не сильно ударить, но в воде не оказалось никого. Ни ямы на дне, ровный песок. Наручник был пуст.
Рамона оторопь взяла.
Его люди уже
– Пристрелю, суки! Носом землю ройте, просеивайте воду, но найдите мне её!
Он и сам нырял и искал, как сумасшедший, но течение не отснесло бы еще тело далеко. Да и не могла Александра выпутаться из наручника за миг.
Она растаяла, словно превратилась в морскую пену.
Только снятые туфли остались на берегу.
Наверное, впервые в жизни Рамон помертвел от ужаса: далеко не суеверный, он оскорбил какие-то высшие силы и наверняка те жестоко посмеялись над ним. А с девкой ушла вся его удача.
По возвращении ожидал увидеть разграбленный дом и перебитых людей, но все было на месте.
Прижимая к груди туфли Александры, вскричал:
– Приведите ко мне ведьму. Любую, кому верят люди, кто точно говорит с духами. Предлагайте любые деньги. Живее.
К утру к нему привели древнюю старуху.
Старуха поглядела с миг и прошамкала:
– Виноват ты, да и она виновата. В прошлой жизни обижала тебя, мучила, а в этой ты отыгрался да так, что никто не рад. И не уйти вам друг от друга и счастливы друг без друга не будете.
Рамона переполняли гнев и отчаяние.
– Что ты городишь, бабка? Как не уйти? Умерла она, утонула. Обыграла меня.
Старуха покачала головой.
– Слепой ты, мальчик. Если найдёшь её, узнаешь в другом обличии, с тобой будет, никуда не денется.
Рамон помрачнел.
– Тронулась ты умом от старости. Если найду её кость, тоже со мной будет, никуда не убежит, но разве ж это счастье?
Она только рассмеялась.
– Уж какое заслужил, мальчик. Черны дела твои да и сердце серо. Что посеял, то и жнешь.
– Бери деньги, бабка, и уходи.
Рамона трясло от желания придушить наглую старуху. Он не верил в духов и не боялся их слуг, только лишь в удачу верил.
Но другие колдуны разными словами сказали то же самое.
Мол, оба виноваты, но Александра теперь дочь морского царя.
Как сговорились.
Когда в висках заломило от колдовских бредней, Рамон велел больше не приводить ведьм и занялся делами.
Надо было развивать бизнес и думать о будущем, а не о всяких русалках. Или кто там дочери морского царя.
А упрямое лицо с голубыми глазищами не шло из головы.
Рамон поехал на море. Взял с собой охрану, велел нырять и искать
Местных уже опросили - тело никуда не прибивало.
– Намекни хоть, дочь морского царя, какая ты теперь.
Но волны упорно молчали и набегали на берег, как хотели. Прямо, как она.
Рамон Саторо не привык сдаваться, но и с чем воевать, не знал.
Он велел выплатить всем девкам, которых смогли найти, ещё денег, а затем ушёл в работу с головой.
На море не ездил специально, слишком было больно. Оно и так попадалось по пути, когда мотался по нуждам бизнеса.
С женщинами не общался, даже продажных не покупал. Все стали не те и не то даже на раз.
Зато скупал антиквариат и предметы искусства и одним из первых узнал, что ныряльщики выловили редкостную голубую жемчужину.
Прямо в цвет глаз Александры.
Купил, не раздумывая, урвал, почти разорился. Страсти на аукционе кипели дикие.
Когда остался с жемчужиной наедине, чуть с ума не сошёл от предвкушения - это ведь была она, она в жемчужину спряталась!
А теперь вот простила, пришла в ином обличье, как бабка и говорила.
Но чуда не случилось. Жемчуг оставался жемчугом редкого окраса, только и всего.
И через семь дней ничего не изменилось, и через тридцать.
Рамону словно пулю в сердце пускали всякий раз, как теперь жемчужину видел. Убрал с глаз долой, а потом и вовсе продать решил. Продать и на вырученные деньги построить школы, больницы, спортплощадки для детей и на что там ещё хватит.
Да такие, что если был бы у них с Александрой сын, сам бы его на такую площадку водил.
Жемчужина вновь вызвала огромный ажиотаж, только Рамона ничего не радовало.
Да и сердцем чёрным успокоиться не мог, изменилось оно.
А толку.
Все слова любви, сказанные тихо, так что только голубая жемчужина и слышала, не растрогали морского бога и его дочь.
Её семье он больше всех денег дал и принимал теперь в них живое участие. Одних лечил, других трудоустроил, третьи в новую школу пошли.
Однажды увидел из машины девушку - со спины вылитая она. Окликнули - он едва не умер - похожая да не Александра.
«Никуда вам не уйти друг от друга и друг без друга счастья не видать.».
Одно это надежду внушало.
Сколько раз Рамон умолял жемчужину простить его? Да и к морю съездил прощения попросил.
И ничего.
Только дела шли в гору, но кому их было передать.
Год прошёл, и два, и третий шёл.
Рамон никогда особо не пил, а тут увлекаться начал. И когда услышал у себя в кабинете женское пение, решил, что от выпивки его уже прихватило. Пусть и не могло, не столько же пил и не запоями.