Я тебя рисую
Шрифт:
— У нас приглашение на бал, арманец, — усмехнулся один. — В первый ряд.
Вели какими-то тайными переходами, шел, запоминая дорогу, и считая ответвления. Бежать даже не пытался, с моим уровнем силы сейчас это бесполезно.
Рядом восемь стражей, все вооружены до зубов. Руки мне, конечно, не освободили, лишь ноги, чтобы мог идти. Но опутали магией так, что каждый шаг — словно в толще густого сиропа. Вышли в тронный зал, уже заполняющийся людьми. Перед нами — мерцающий барьер, значит, нашу теплую компанию с другой стороны не видно. Внимательно смотрел,
Нет, не дикарка. Принцесса. Дивный цветок… Так красива. Вздохнул с облегчением. Жива и здорова. И даже, кажется, счастлива. Хорошо. Зубы пришлось сжимать, наблюдая за ней. Как кружил ее по залу Первородный, как она улыбалась. Порой окидывала взглядом зал, словно чувствовала…
— Сегодня знаменательный и важный день в истории королевства Оэр…
Все-таки жаль, что не хватило замаха снести этому придурку голову. Моя Ева выглядела растерянной. Я смотрел внимательно, но толпа придворных заволновалась, потекла к трону, закрывая от меня Еву. А потом и меня дернули в сторону.
— Идем, арманец.
Сделал шаг и понял, что меня опутали магией так, что даже идти больно. И наложили печать молчания.
Чего так боялся Первородный? Каких моих слов? Про Еву? Или про Стену? Какую правду не хотел слышать?
А впрочем, неважно.
Смотрел лишь на дикарку, пытаясь понять, что она чувствует. Лицо спокойное, отрешенное, лишь глаза горят зеленым пламенем. Но отчего этот огонь?
— Порадует вас такой дар, Ваше Высочество?
— Несомненно…
Несомненно…
Что ж, она вправе меня ненавидеть — есть за что. И желать мне смерти.
Посмотрел на ее руку в ладони Первородного. Ревную… Дико ревную, даже сейчас.
Хлыщ еще что-то говорил, кажется, собирается казнить меня. Окружающие нервничают, хоть я и стою скованный так, что не пошевелиться. И все равно вокруг меня все пахнут страхом, этот запах не скрыть от моей звериной сути. Все, кроме Евы… И тех, что стоят рядом с ней: темноволосый молодой мужчина и пожилая женщина.
Женщину помню. Когда-то она показала мне весьма качественную иллюзию- воспоминание… Мужчина смотрит с откровенной ненавистью, он неуловимо похож на мою дикарку. Не лицом или мастью, а чем-то другим, чем бывают похожи люди, выросшие вместе или долго живущие рядом. Брат. Наверняка брат.
Первородный тоже не боится, он пылает под своей ледяной маской. Его сжигает огонь ревности, в его глазах — приговор. Два месяца я точно не проживу…
Уходил, не оглядываясь. За дверью почувствовал, как с меня сняли печать молчания.
— Бал окончен, — мрачно объявил страж.
— А как же последний танец, красотка? — хмыкнул я.
Крылатый ударил под дых, а потом усмехнулся.
— Я сегодня занят, красавчик.
Тоже хмыкнул, пытаясь отдышаться. С чувством юмора попался…
У дверей за моей спиной встали Виар и Диос, а выйдя в коридор я почти побежала, так, что мои стражи припустили следом, придерживая оружие. Но меня порадовало, что делали они это молча, не задавая вопросов.
Туфли на каблуках я просто скинула по дороге и помчалась, перепрыгивая через ступеньки. Да, наверное, я действительно дикарка…
Ворвалась в свои комнаты и захлопнула дверь. И сразу кинулась к шкафам, залезла в дальний угол, доставая стержень, зажала его в руке и перевела дыхание. В этих платьях Первородных совершенно ничего нельзя было спрятать, так что брать стержень на бал я побоялась. Но теперь он был мне нужен. Я решительно опустила его за корсаж и снова метнулась к двери. Но выйти не успела, потому что створка стукнула, впуская Арвиэля. И его взгляд мне совсем не понравился.
— Кажется, вы совсем забыли о правилах приличия, Ваше Величество? — холодно спросила я.
— А ты куда-то собралась? — так же холодно осведомился он. — Уж не к арманцу ли?
Я замерла, уже не скрывая ненависти к нему. Он тоже остановился, оттянул ворот своего парчового одеяния, словно он душил его.
— Что с ним будет?
— То, что я сказал. Его казнят. И за дело, Ева. Ты так не считаешь? Ты ненавидишь меня, но разве это я убил твоего отца? Или ваших подданных? Взял тебя в плен? — Арвиэль скривился, снова потянул ворот. — Ева, послушай меня, мне жаль, что так получилось. Жаль, что ты узнала о свадьбе таким образом… Я не хочу, чтобы ты меня ненавидела, но ты меня просто вынудила так поступить! Я… я люблю тебя. Много лет люблю…
— Правда? Любишь? Тогда оставь меня в покое, Арвиэль! — обозлилась я.
— Нет, — он убрал руку от ворота, и лицо снова стало застывшим, как у ледяной скульптуры. — Мне жаль, Ева, что тебе это не нравится. Жаль, что ты так относишься ко мне. Но ты станешь моей женой, и это решение не изменится. Я и так слишком долго мирился с твоими отказами, Ева.
— Ах, так все дело в этом? — вскинула я голову. — Уязвленное самолюбие, Ваше Величество? Решили доказать всему миру, что все-таки получите ту, что отказала вам… сколько раз? Я уже и не помню!
— Зато я помню, — без эмоций отозвался он. — Понимай, как хочешь, Ева. И теперь послушай меня, — он отошел к окну, заложил руки за спину, не глядя в мою сторону. — Сейчас ты злишься и ненавидишь меня, ненавидишь Люка, считаешь нас обоих предателями. Но после ты поймешь, что мы правы. И давай начистоту. Мне совсем не хочется тащить к храму упирающуюся или ругающуюся невесту. Я хочу, чтобы ты шла с улыбкой, демонстрируя счастье и покорность своему будущему мужу. И ты будешь делать именно это, Ева.
— Первый вариант мне нравится больше, — огрызнулась я.
— Ты будешь улыбаться, — повторил он холодно. — Будешь вести себя, как и подобает моей королеве — достойно и покорно. Потому что у тебя нет выбора.
— Арвиэль. Ты мне сейчас угрожаешь?
— Я сейчас обрисовываю ситуацию, Ева.
— Люк расторгнет помолвку. Он обещал…
Арвиэль подошел ближе.
— Тогда вместо союзника Идегоррия получит врага. И довольно сильного, Ева. На сторону Первородных встанут ледяные перии — они зависят от наших рудников, а также все побережье до самой Марены. Ты ведь умная девушка, наследница, должна понимать. — он остановился совсем рядом, напряженно всматриваясь в мое лицо. — Ты ненавидишь меня и считаешь это подлостью? Но я всего лишь борюсь за то, что мне дорого. Только и всего…