Я тебя у него заберу
Шрифт:
– Что случилось?
– Да кому-то захотелось поживиться. Деньги с телефоном требовали. Я задержался в универе, а они на парковке возле машины поджидали. Обычное дело, – отмахивается, явно успокаивая меня, – как раз в это время полиция мимо проезжала. Отморозки сбежали.
– А если бы не проезжала? – картины того, чем могло все закончиться, яркими вспышками мерцают в подсознании.
Нельзя сказать, что брат из тех, кого легко побить. Он ходит в тренажерный зал, занимается футболом. Нелюди. Разве можно вот так на людей нападать
– Если бы не проезжала, тогда бы тоже все было хорошо, – подмигнув мне, Давид отступает в сторону, позволяя мне рассмотреть вошедших. – Это мои друзья. Они также как и я экзамен сдавали. Мне повезло, что парни рядом оказались и еще не уехали.
Оба парня старше меня, скорее всего одного возраста с Давидом. Один светловолосый с яркими голубыми глазами. Он приветливо кивает и ободряюще улыбается.
– Я – Саша. Не волнуйся, если поможешь нам, мы себя быстро в порядок приведем.
Пытаюсь улыбнуться в ответ. Если шутят, значит действительно все не так страшно. Но сердце все равно тревожно стучит. Не зря мне отец запрещает самой ходить вечером по улицам. Мало ли на кого нарваться можно.
– Спасибо вам! – искренняя благодарность единственное, что я могу сделать для них за то, что вступились за брата.
Пока Давид достает из холодильника бутылку воды, перевожу взгляд на второго парня.
Высокий брюнет с немного взлохмаченными волосами выглядит изряднее помятым. Из-под порванной футболки виднеется крепкая грудь и редкие темные волоски. Он смотрит на меня более пристально, чем первый. Как будто оценивает. Присматривается.
Отчего-то я только сейчас вспоминаю, что на мне из одежды всего-то домашний топ и шорты. Слишком откровенно, как для первой встречи. Неправильно.
Становится жутко неудобно и стыдно. Боже, передо мной двое незнакомых парней, а я свечу перед ними своими ногами. На которые, кстати, и смотрит темноволосый парень. Исподлобья обводит меня ничего не говорящим взглядом. Настолько медленно, что краска начинает печь щеки, а кожа на ногах искрит, как будто горит изнутри. Хочу схватить полотенце и прикрыться им. На меня так откровенно никогда не смотрели.
Добравшись до моего лица, парень встречается со мной темными глазами. Сглатываю, когда уголок его губ поднимается, искривляясь в ухмылке.
– Демьян.
– Я – Мариам.
– Мы в курсе.
Хмыкнув, он щурится видимо от боли, потому как его губа тоже разбита.
– Я сейчас, – спохватываюсь, понимая, что нужно принести аптечку.
А еще переодеться.
Оставив гостей на кухне, быстро отправляюсь наверх, чтобы взять коробку с медикаментами, и невольно прикладываю ладонь к щеке. Горит. А руки кажутся ледяными в контрасте с пылающей кожей.
Наверное, так бывает, когда в одну секунду привычная жизнь меняется, обретая какую-то новую цель для существования. Моя изменилась в тот момент, когда Давид привел этих двоих к нам домой. Порой, чтобы зациклиться на человеке, хватает всего одного взгляда.
Быстро переодевшись в бриджи и футболку, достаю из ящика в холле коробку и возвращаюсь на кухню.
Давид как раз поставил в кофеварку чашку для кофе, а парни заняли места за столом.
– Отлично, спасибо, сестренка, – заметив меня, Дав снова подмигивает, как делает всегда, когда пытается ободрить или поддержать.
– Я могу чем-нибудь помочь? – интересуюсь, пока брат достает антисептики с упаковкой ваты.
– Нет. Разве что покормишь нас.
Парни начинают смеяться и кивать, а я успокаиваюсь. Голодный мужчина – здоровый мужчина, так всегда дедушка говорил.
– Конечно. В духовке мясо в горшочках скоро будет готово. А вот булочки пока испечь не успела.
– Ничего, мы подождем.
Улыбаюсь и, отойдя к столешнице, снова берусь за тесто. Пока парни что-то обсуждают, я быстро формирую булочки с яблочной начинкой. Любимые булочки папы. Немного некомфортно крутиться на кухне, когда за спиной чужие люди, еще и парни, но в скором времени духовка издает сигнал о том, что ужин готов, и я выставляю на стол обещанные ароматные горшочки.
Саша благодарно кивает и тянет носом пар, когда я придвигаю один к нему.
– Господи, женщина, ты сотворила чудо. Еще никогда не видел, чтобы в семнадцать лет так готовили.
Всегда приятно слышать комплименты, поэтому я улыбаюсь. Брат вышел переодеться, оставив меня наедине с гостями.
– Спасибо. Мама с детства учила меня готовить. Надеюсь, начинка тебе понравится не меньше, чем внешний вид.
– Мне уже нравится. Внешний вид охеренный, – немного нагловато звучит справа, и мне требуется секунда, чтобы догадаться, что говорит Демьян скорее о блюде, чем обо мне.
Хотя смотрит в этот момент мне прямо в глаза, отчего вдоль позвоночника прокатывается мелкая дрожь, и я снова рядом с этим парнем чувствую себя так, словно топчусь по иголкам. Немного нервно подталкиваю к нему его порцию.
– Приятного аппетита.
– Спасибо, котенок, – ослепительно улыбнувшись, он загоняет меня в ступор подобным обращением.
– Демьян, – голос брата довольно резко и предупредительно звучит со стороны двери. Давид входит и становится рядом со мной, – я же просил.
Просил? О чем он просил?
Демьян переводит взгляд мне за спину, и несколько секунд эти двое общаются на каком-то ментальном уровне. Я не решаюсь встрять между ними. Даже Саша, цокнув, начинает просто есть, не дожидаясь остальных. Улыбка с лица Демьяна сползает, и уже через секунду он едва заметно кивает головой.
Уже спустя несколько минут напряженная атмосфера растворяется. Я ухожу в свою комнату делать уроки, а из кухни то и дело доносится веселый смех.
Когда пришел отец, Давид рассказал ему о случившемся, и с тех пор двери в наш дом для его друзей были открыты всегда.