Я — твои неприятности + Бонус
Шрифт:
Виктор сжимает мои волосы сильнее, снова издав тихий стон, перешедший в хриплое шипение, когда я повторяю движение. Я понятия не имею, как надо делать правильно, поэтому просто то выпускаю его, поглаживая языком по кругу, то снова всасываю, стараясь вобрать глубже. И отгоняю от себя дурацкую мысль, что вчерашняя девственница уже делает минет первому встречному мужчине. Ну и что. Я к другим в кровать не лезу и не осуждаю. И мне нравится. До тех пор, пока Витя коротко не приказывает:
— Дыши носом, — и накрывает мою голову уже двумя руками, толкая на себя еще
Желудочный сок тут же подпрыгивает, вызывая приступ тошноты, и из вытаращенных глаз ручьями льются слезы, и воздуха натурально не хватает.
— Носом, Лена! Дыши! — напоминает мне Витя, а из меня вылетают звуки, предвещающие рвотный рефлекс.
Он освобождает мой рот, из которого слюни текут уже по подбородку, и, конечно, я выгляжу сейчас хуже некуда. Но, подняв глаза на Витю, забываю об этом. Он так жадно смотрит на меня, но словно сомневается, продолжать или остановиться.
Но я опять ошиблась, останавливаться не в его правилах. Дав мне несколько секунд отдышаться, снова приказывает:
— Дыши носом, расслабь горло… глубже, Киса.
Выбора он мне снова не дает, надавливая на затылок, заставляет снова и снова проходить весь путь до конца. Слезы текут уже непрерывной рекой, снова накатывает тошнота, когда его член ударяет в стенку горла, но дышать носом и правда помогает. Поняв это, я старательно втягиваю воздух, и с его притоком отпускает совсем. Сначала тошнота, а потом и страх.
Привыкнуть к такому с первого раза, наверное, невозможно, но отвращения во мне точно нет. Мое лицо полностью уже мокрое от слез, во рту столько влаги, что она не помещается и стекает по подбородку, но от этого скольжение стало легче, и во мне просыпается желание, довести его до оргазма. Только желательно быстрее, а то у меня уже щеки болят и губы.
Я понимаю, что поймала нужный ритм, когда давление на затылке ослабевает и стоны становятся громче, и чаще звучат слова: «Да-а, Киса-а!».
Поднимаю взгляд на Витю, и опять меня прошибает его взгляд, переполненный похотью, животным желанием, его грудные мышцы раздулись и ходят ходуном от частого тяжелого дыхания.
— Глубже вдохни, — рычит мне сквозь сжатые зубы Виктор и, освободив мой рот на мгновенье, накручивает мои волосы на руку и снова врезается в горло, прижимая меня к паху.
Я чувствую, как по горлу стекает его горячая сперма, из него вырывается громкий стон и бедра под моими ладонями вздрагивают, запуская волну по его телу. Он не отпускает меня, пока его головка вздрагивает, и я уже начинаю задыхаться, мычу и пытаюсь отодвинуться. Он держит меня несколько секунд и отпускает.
Я вытираю тыльной стороной ладони подбородок и понимаю, что так же мокро у меня в промежности. Несмотря на страх, новизну и периодическую тошноту, у меня все это вызвало желание снова почувствовать его внутри. Ведь теперь мне не будет больно, как в первый раз.
Мои ноги затекли, губы я уже практически не чувствую и саднит горло, и это немного сбивает градус желания, да и Витя сказал, что рано… он-то уж точно в этом опытнее меня.
Витя открыл глаза и, подхватив меня, поднял к себе, усаживая на здоровую ногу. В его глазах еще плавал густой туман, осторожно перекинув мои волосы назад, будто не он их только что на кулак наматывал, Витя нежно коснулся моих распухших губ, оставляя на них легкий поцелуй и прошептал:
— Ленка, ради такого я бы и две ноги прострелил.
И пусть он не упустил возможности напомнить мне про свою ногу, но мне его слова, такие нехитрые, все равно были дико приятны. Я такого даже когда диплом получала не испытывала. Хотя там-то как раз было за что хвалить. А этим даже не похвастаться. Но почему-то меня прямо распирало от того, как ему было хорошо со мной.
Глава 13. Виктор
Секс — это хорошо, и хотя мне было немного — совсем немного — совестно, что мне досталось, а Ленке нет, сил продолжать не было все равно. Упасть бы куда и так, чтобы часов на двадцать придавить подушку.
— С легким паром, Киса, — глядя на разрумянившуюся Лену, сам довольный донельзя, опрокинул на себя таз с водой и позвал: — Давай в дом. Есть охота.
Лена глазами сверкнула на меня, что я не так сделал? Ну, да ладно, я в тот момент подумал, что нежность будет уже излишняя. Знаем, плавали, тут важно соблюсти грань, не давать понять, что есть что-то помимо плотских утех, иначе… не то что не отвяжешься, но напрасные надежды будут наверняка. Лучше честно и сразу, чем потом как последний мудак изворачиваться.
Ленка приуныла, конечно. Наверное, думала, что я такой же как все. Хотя что она знала об этом? Да ничего, пока я не влез. Но на этом стоило остановиться. Поэтому я молча оделся и вышел, хлопнув дверью, а Ленка еще там копалась, и мне даже думать не хотелось, чем она будет там занята.
Надеюсь, не убираться, баба Галя старушка крепкая, и плачу я ей немало… Что за черт, мне и видеть эту мелкую вредину хотелось рядом и не хотелось одновременно.
Баба Галя уже собрала нам на стол. Пахло все сногсшибательно, аппетит не то что проснулся — заорал, как будто я год не жрамши. Борщ, холодец, салат свежайший со сметаной, хлеб только что испеченный, квас… хорошо что не водка, с ней пока завязать надо, а вот таблетку выпить не помешает.
— Баба Галя, — спросила Лена, заметно на меня надувшись, — а что у вас тут за танцы такие?
Я сделал вид, что все нормально, только ложкой заработал быстрее. Ем я, и нечего меня кантовать.
— Тю! — присвистнула старушка. — Да танцы как танцы, молодежь дрыгается. Оно тебе надь? Башка трещит от этой музыки, то ли в наше время песни были, а? Давай лучше вон мангал притащу, шашлычков наделаете да под водочку, а?
Ленка посмотрела на меня с надеждой. Но я был полностью с бабушкой солидарен. Я ранен, я устал, ну, то есть просто спать тянет, особенно когда я сейчас наемся, да и в гробу я так-то видел эти танцы! Не знаю, что там во времена бабгалиной юности, а мне современная музыка точно не нравилась.