Я – твой должник
Шрифт:
– Ты знаешь, что у Райана есть подружка? – спрашивает она. – Ариана. В смысле, я не знаю, Фикси, на что ты рассчитываешь, но…
– Лейла говорит, они расстались, – вставляю я чересчур поспешно.
– В самом деле? – Николь строит недоверчивую гримасу и берется за следующую прядь. – Я подписана на Ариану в Инстаграме. Она изумительна. И тоже склонна к состраданию. Посредством кулинарии.
– Да-да, – с нарочитой небрежностью бросаю я. – Ну, теперь они разошлись, и…
– Вот она, погляди. – И тычет мобильник мне
Хочется взвыть: «Убери от меня куда подальше всех девушек Райана, хоть бывших, хоть настоящих, хоть каких!» Но я выдам свою неуверенность, так что рта лучше не открывать. У Николь и в мыслях нет меня мучить: не настолько она думает о других. Она прокручивает фотографии, наверное, ищет свой комментарий. Закрыть бы глаза, но деваться некуда, и я угрюмо пялюсь, как блондинка в калифорнийском антураже занимается йогой, готовит и гоняет на роликах в коротеньких шортах.
Видела я уже ее в Инстаграме. А вы как думали? То подписываюсь на нее, то отписываюсь, потом опять подписываюсь. Она, наверное, чокнутой меня считает, если вообще заметила: у нее 26 600 подписчиков.
– Вот! – Николь останавливается на снимке, где Ариана в розовом топике и легинсах в позе гурии подносит к камере блюдо с салатом.
– Так она готовит или упражнениями занимается? – спрашиваю я наконец.
– И то и другое, – говорит Николь. – Это ее новое хобби. Она готовит и одновременно занимается спортом.
– Ясно. – Я стараюсь не зацикливаться на белоснежных зубах и идеально круглой попке Арианы. – Ну, что ж, молодец.
Едва Николь закручивает очередную прядь, у нее тренькает телефон.
– Ой. – Она хмурится, читая эсэмэску. – Мне надо идти.
Она откладывает плойку и тянется за сумкой.
– Извини, – добавляет она, словно после раздумья. – Джули из нашей группы по йоге ждет в метро. Я обещала ее встретить, а то она здесь не бывала ни разу.
– Ты уходишь? – в ужасе спрашиваю я. – А мои волосы?
– Я начала, – говорит Николь. – Закончить ты можешь сама.
– Нет, не могу!
Смотрюсь в зеркало, и меня в дрожь бросает. Полголовы – завитушки колечками. А остальное висит унылое, как девица, которую не пригласили на танец.
– Доделай, пожалуйста! – умоляю я. – Это же быстро!
– Но Джули ждет! – говорит Николь. – Она здесь!
– Она сама добраться может…
– Но так нельзя! – Николь задета. – Фикси, нельзя быть такой эгоисткой. Помни: мой муж на другом конце света. У меня очень тяжелый период.
Раздается звонок, и она подносит телефон к уху.
– Привет, Дрю! – раздраженно говорит она. – Я занята, понимаешь? Потом перезвоню.
Она отсоединяется и возмущенно смотрит на меня.
– Дружеские отношения для меня сейчас жизненно необходимы, чтобы привести в порядок эндорфины. А ты хочешь, чтобы я торчала тут и возилась с твоей прической?
Я сразу осознаю собственную ничтожность.
– Извини, – униженно бормочу я. – Конечно, я сама доделаю. Ты иди.
– Спасибо, – отчеканивает Николь. – И задуй свечи, когда будешь уходить. Или…
И она умолкает в своей обычной манере.
– Я все сделаю, – торопливо говорю я. – Спасибо тебе!
Она выходит из комнаты, а я берусь за плойку. Обматываю вокруг нее прядь, тщетно пытаясь не обжечь пальцы, потом отпускаю и в панике смотрю на волосы.
Каким-то образом я закрутила их назад. Вид идиотский.
Пытаюсь еще раз, снова обжигаю пальцы и сдаюсь. Не могу я сидеть и накручивать кудряшки, пока мама работает. Скреплю волосы заколкой. Отлично будет смотреться.
Я выключаю плойку, задуваю свечи, поправляю табличку, гласящую «Поверь – и ты на полпути к цели», и выхожу из комнаты. Иду в спальню, хватаю одну из новых заколок и скручиваю волосы в узел. Надеваю самое короткое черное платье: однажды Райан сказал, что у меня ноги – отпад. И быстренько крашусь, стараясь не думать, какой унылой британской мышью выгляжу по сравнению с Арианой.
Тут из маминой комнаты слышится шум, и я отрываюсь от зеркала. Хватит с собой нянчиться, там, наверное, помощь нужна.
У мамы всего два стильных платья, и она никогда не ходит за покупками («Дорогая, это не для меня»). Но она такая стройная, что отлично смотрится в простой голубенькой блузке и туфлях из благотворительного магазина. Она сидит за своим изогнутым туалетным столиком, а я забралась на кровать и передаю ей содержимое моей косметички (мама целую вечность ходит с одним и тем же набором, и хороших оттенков там уже не осталось).
– Как день прошел? – спрашивает она, нанося тональный крем на кончики пальцев.
– Очень удачно. Приходила супружеская пара, хотели оснастить свою кухню. Скупили все.
– Превосходно! – В глазах у мамы вспыхивают огоньки, как всегда, когда у нас хорошие продажи.
– Только пришлось Грега турнуть, – говорю я. – Прицепился к ним: часто ли они готовят дома и что делают. Расспрашивал про ризотто. Хотел помочь, но вместо этого напугал их.
– Бедный Грег! – Мама сокрушенно качает головой. – Он так старается.
– А потом Джейк притащил этих, с оливковым маслом. Знаешь, вечно у него грандиозные идеи. – Я снова чувствую, как во мне все сжимается от напряжения. – Он хочет открыть филиал в Ноттинг-Хилле. И переименовать магазин в «Ноттинг-Хилл: семейные деликатесы», представляешь? Откуда у нас деликатесы?
Кажется, маму это должно задеть так же, как меня. Но она только задумчиво кивает со словами:
– Этому никогда не бывать. Ты же знаешь Джейка. Ему нужны грандиозные планы. Он всегда таким был. – Она смотрит на меня и улыбается: – Не переживай, Фикси. Я с ним поговорю.