Я – твой должник
Шрифт:
Мы расчистили стол с изогнутыми ножками, которым обычно пользуемся только на Рождество, и теперь сидим с кофе за ним: я, Николь, Джейк и мама, от вида которой перехватывает дыхание. Ее кожа теперь непривычного бисквитного цвета, а в ушах сверкают голубые серьги. Это тетя Карен уговорила ее на искусственный загар, а серьги появились сегодня утром – «безделушка в подарок».
Кресло с массивными деревянными подлокотниками во главе стола пустует. Даже спустя столько лет оно остается папиным. На него не то что никто не садится –
– А вот что у нас есть!
Тетя Карен бухает на стол миску с розовым зефиром, и глаза у нас лезут на лоб.
– Вы и не знали, что вам это нужно! – с победным видом восклицает она, плюхается на стул и закидывает зефирину в рот, а мы все еще оторопело смотрим на миску.
Тетя Карен произносит эти слова каждый раз, когда притаскивает в дом что-то новое – то есть каждый день. От искусственных цветов и мисок со сладостями до освежителей воздуха, вещей, которые абсолютно нам не подходят. И каждый раз кричит: «Вы ведь не знали, что это нужно, да?!» Но она такая яркая, бурная и авторитетная, что никто с ней не спорит.
Джейк неодобрительно разглядывает зефир, слегка отодвигает миску и поворачивается к маме.
– Итак, – говорит он. – Мама. Ты уезжаешь в Испанию.
– Ола! – радостно восклицает Николь. – Пор фавор, сеньор.
– Пор фаворе, – поправляет Джейк.
– Да нет же! – закатывает глаза Николь. – Пор фавор!
– Пор фавор, – подтверждает тетя Карен. И добавляет, обращаясь к маме: – Только не забивай себе голову этой ерундой. Мигель, тот, который живет дальше по берегу, только прикидывается, словно ничего, кроме испанского, не понимает. Чепуха. Говори по-английски, только громко и четко.
– Правда? – Мама ошеломлена. – Но если он испанец…
– Он прекрасно говорит по-английски, когда хочет, – насмешливо отмахивается тетя Карен. – Слышала я его в караоке-баре. Песни Адель поет, «Пет Шоп Бойз», еще что-то…
– Это интересно, конечно, – с натянутой улыбкой говорит Джейк, – но, может, вернемся к теме?
– Да. Конечно. Потому что я должна сделать одно объявление. Точнее, это просьба. Скорее… – Мама бросает взгляд в сторону тети Карен. Та, кажется, в курсе, о чем речь. Что такое? Мама сначала поговорила с сестрой, а не с нами?
Но мне тут же становится не до того. Потому что мама обводит нас взглядом и говорит:
– У меня есть покупатель на наш магазин.
Что?
Воцаряется потрясенная тишина. Брови Джейка ползут вверх.
– Ничего себе, – бормочет Николь.
А я просто в ступоре.
Покупатель? На «Фаррз»? Как можно купить «Фаррз»? Это же мы.
– Мы не хотим его продавать! – не сдержавшись, кричу я. – Не хотим же?
– В этом и вопрос, – говорит мама. – Я уже не так молода, и… многое изменилось.
– Вашей маме нужен отдых, – вставляет тетя Карен. – И это хорошие деньги.
– Сколько? – спрашивает Джейк, и мама кладет листок бумаги на середину стола.
Я никогда не задумывалась, сколько может стоить магазин. Но это много. Мы молча смотрим на листок и прикидываем возможные перемены в своей жизни.
– Ваша мама сможет уйти на пенсию. Встать на ноги. Купить в Испании домик со мной по соседству, – говорит тетя Карен.
– Но это как-то странно. Почему предложение поступило именно сейчас? – Меня охватывает тревога. – А вдруг кто-то отслеживает вызовы неотложки?
– Нет! – смеется мама. – Дорогая, на самом деле предложения поступают постоянно, все эти годы. Я отказывалась. Но сейчас, после того что случилось…
Я снова перевожу взгляд на листок бумаги и мысленно произвожу подсчеты. Да, это прорва денег, но еще это конец «Фаррз», нашим доходам, нашей работе… И тогда сумма кажется уже не такой большой.
– А ты хочешь его продать? – спрашиваю я у мамы. Изо всех сил стараюсь говорить нейтрально. Практично. Благожелательно. По-взрослому, словом. Только глаза щиплет, потому что ударило по мне очень крепко.
Продать? Наш любимый «Фаррз»? Папин «Фаррз»?
Я поднимаю голову, и при виде моего лица мама не выдерживает.
– Ох, Фикси! – Она тянется через стол и сжимает мою руку. – Конечно, не хочу. Но и перегружать вас ни к чему. Что будет, если я отойду от дел? Руководить «Фаррз» трудно. Это полная занятость. Пусть будет так, как хотите именно вы, а не я. Или папа.
Теперь и она моргает, а на щеках выступает румянец. Кажется, мы с мамой – единственные в семье, кто ощущает папино присутствие каждый раз, когда переступает порог магазина. Джейку подавай только деньги. А Николь… Понятия не имею, что в голове у Николь. Единороги, наверное.
– Я готова этим заниматься, – без колебаний объявляю я. – Я не хочу сдаваться. Мама, езжай в Испанию и ни о чем не тревожься. Дела мы берем на себя. Так ведь?
Я смотрю на Николь и Джейка в надежде на их поддержку.
– Согласен, – к моему изумлению, говорит Джейк. – Я считаю, у «Фаррз» отличный потенциал.
Он подталкивает листок бумаги.
– Неплохо, конечно, но эту сумму можно удвоить. А то и утроить.
– Что скажешь, Николь? – спрашивает мама, и Николь пожимает плечами.
– Если ты хочешь продать «Фаррз», то, по-моему… ну, неплохо так, – роняет она в своей обычной рассеянной манере. – А если не хочешь – тогда тоже…
Мы терпеливо ждем, когда она закончит, и наконец догадываемся, что все уже сказано.
– Ну что же, – произносит мама и краснеет еще сильнее. – Должна сказать, что у меня камень рухнул с плеч. Я не хочу продавать «Фаррз». Это хороший магазин, хоть и нескромно так говорить.
– И все-таки это синица в руке, – замечает тетя Карен, взяв листок и просматривая его. – Это хорошая сумма. Надежно. Если сейчас не продашь, потом можешь пожалеть.