Я твоя Кошка
Шрифт:
?«Алиса в Зазеркалье» – детская книга английского математика и писателя Льюиса Кэрролла, написанная в 1871 году как продолжение книги «Алиса в Стране чудес».
5. Письмо
«Обилие фактов порождает фактический хаос.» М. К. Кот «Дневники и записки»
Зоологический музей зоологического института российской академии наук встретил меня как родную.
После допроса с пристрастием, учиненного все так же лучезарно улыбавшимся Дивиным,
Ключи этот вредный бессмертный мне все-таки выдал. И даже один электронный – от ячейки с вещами Кота. Видимо, под конец нашего разговора я уже имела настолько жалкий вид, что мне даже визитку оставили. И велели звонить «по любому вопросу». Мол, врач мне еще точно понадобится.
Спасибо, конечно, но у меня свой есть проверенный, человеческий.
Дивин прекрасен, действительно: замучил расспросами до полусмерти, а потом: «Обращайся, моя золотая». В этом вся «прелесть» общения с наделенными силой: они совершенно не чувствуют слабостей. Бессмертные не жестоки, они просто выше нас, смертных. Дня них мы – малые дети с проблемами уровня: «Мой совочек сломался!» И этого не изменить, к сожалению. Как малоизученной и опасное явление матушки-природы.
Ну его, доктора Дивина! Пусть себе едет обратно, в свою Москву суматошную, там им самое место, бессмертным.
А я постою пока тихо у кассы, делая вид, что рассматриваю расписание. Дух немножечко переведу.
– Король! – громко раздался женский визг за спиной.
Несчастная группа японских туристов, ожидавшая экскурсовода у входа, тут же сбилась в плотную кучку, явно готовясь к организованному отступлению. Японских туристов можно легко отличить по гаджетам в маленьких крепких руках (только японским) и по радостно-нечитаемым выражениям круглых лиц. Корейцы всегда выглядят озадаченно, китайцы суровы и сосредоточены. Все остальные народы дальней Азии редко ходят сплоченными группами в зоомузей.
Я тихо вздохнула. Хочу быть японкой и спрятаться от неминуемой этой напасти среди одинаковых лиц. От той, что настигнет меня очень скоро.
Но не получится. Потому подруга моя институтская, Машка Зайцева, всегда отличалась редкой настойчивостью и трудолюбием. От судьбы не уйдешь.
Сосчитала до трех и, попытавшись хоть как-нибудь улыбнуться, медленно к ней обернулась.
– Маша, радость моя, какая удача! Ты здесь.
Масяня даже притормозила от неожиданности. Ну да, «радостью» ее редко кто называл. Но мы же взрослые люди уже. Нам-то можно.
– А ты пострашнела! – хоть что-то стабильно в большом этом мире. Подруга моя боевая Масяня всегда была прямолинейна, как швабра.
Она уверенно распихала японцев локтями и гордо нарисовалась напротив меня.
Малюсенькая, очень хрупкая девушка, с ершиком коротко стриженных ярко-зеленых волос, с круглыми очками на тоненьком носике и лукавыми темными глазками, эта девушка напоминала коварную феечку, совершенно случайно
– Так замуж вышла, – зачем-то вдруг ляпнула я, тут же поймав быстрый взгляд, брошенный на мою правую руку. Ну да, кольцами непутевые молодые так и не разжились. Не успели, нам некогда.
С сожалением тоже взглянула на конечность свою и… обнаружила невозможное. На бледном моем тонком пальчике безымянном красовалось кольцо. Совершенно нескромное. Все такое ажурное, будто сплетенное тонкой вязью из белого золота. И орнамент знаком почему-то. Точно! На моем тощем плечике красовалось теперь уже нечто подобное.
Но как?!
Когда я рыдала в палате у Марка, его точно тут не было. Потом, во время тяжелого разговора с хирургом, он держал меня крепко за руку и разглядывал пристально пальцы. Кольца я на них не припомню.
Красавица. Все я делаю через места отдаленные. Ладно.
Все, как обычно.
Вот и стою я как дура у кассы зоологического музея и рассматриваю собственную руку. Оригинальный, наверное, вид.
От этой мысли я вздрогнула и посмотрела на замершую Масяню.
– Прости, я устала ужасно.
– Медовый месяц? – она ухмыльнулась лукаво.
– Мужа два часа назад прооперировали в ВМА, он в искусственной коме.
Подруга уставилась на меня как на безумную. Потом понимающе почему-то кивнула.
– Ясно. Так, сейчас я японцев сдаю Алевтинке, а ты пока послоняйся по залу. Не сбегай, напою тебя чаем. И еще чем покрепче. Ты молодец, что пришла.
Машка протараторила это и снова нырнула куда-то под ноги японцам.
Смешная…
Попытку приобрести билет в кассе сразу же на корню пресекли, на меня замахав даже руками: «Сотрудникам вход свободный!»
Бывшим сотрудникам. Очень давно уже бывшим.
Но сейчас меня все устраивало.
С силами наконец-то собравшись, я потопала в самый дальний из залов на встречу с крупными хищниками из семейства кошачьих и, как обычно, судьбе…
Мы с кугуаром смотрели друг на друга, задумчиво.
Нет, из нас двоих думала, очень надеюсь, конечно же, я, а чучело лишь поблескивало стеклянными глазками. При жизни оно было некрупной светлой самкой, жившей в Америке очень давно. Наверное, лет сто назад. Внизу, из-под алюминиевой рамы витрины скромно торчал уголочек конверта. Я его сразу нашла, оставалось забрать и уйти.
Воровато вокруг оглянулась, никого рядом не было. А камерами наш знаменитый на весь мир музей так и не обжился, похоже. Наклонилась, пальцами аккуратненько вытащила письмо, тут же спрятав его в широком кармане жилета. В эту секунду за моей спиной раздался громкий цокот копыт, возвещающий о приходе Масяни. Ничего удивительного: крупные кошки всегда были моей главной страстью, где Илону искать еще, если не здесь?
Она выглянула из-за экспозиции с парочкой тигров и весело мне улыбнулась.