Я угнала его машину
Шрифт:
– Я не захожу в офис Зандера, - произносит он тихо, а глаза снова наполняются слезами, лицо побледнело еще больше.
– Почему?
– Я не хочу говорить об этом, - он снимает крышку с коробки и начинает быстро разбирать фотографии, чтобы добраться до той, которую ищет.
Я прекращаю свои расспросы, сделав себе пометку узнать об этом у Зандера, но позже, и поднимаю несколько фоток, упавших на пол.
– Ты должен быть более аккуратным. Ты же не хочешь их повредить, - говорю я мягко, любуясь фотографией счастливой семьи. Полагаю, пара в возрасте - это родители
Зандер, вероятнее всего, лишь на несколько лет старше, чем Ван сейчас. Они невероятно похожи. Сейчас у них абсолютно одинаковые глаза, одинаковые черты лица, и та же фигура, даже если Ван на добрую сотню фунтов меньше Зандера. (примерно 45кг)
На фото видно семейное сходство. У Зандера такие же кучерявые волосы, хотя уже и не так вьются, а осанка так же похожа на то, как Ван держит себя сейчас. Ко всему у него та же хитроумная улыбка. На этой фотографии Зандер держит на руках маленького ребёнка. Все улыбаются и выглядят невероятно счастливыми.
Почему жизнь должна быть такой несправедливой? Почему этим мальчикам пришлось потерять своих родителей? Почему они должны пережить так много боли?
– Вот и он!
– Ван тычет мне прямо в лицо фото Зандерас длинными дредами.
Я даже рассмеялась от того, как смешно это выглядело. Его вьющиеся волосы спутались до колтунов, и он не выглядел счастливым от того, что его засняли на пленку.
– Вау... Он выглядит... Эмм... Да, - я снова засмеялась.
Хотя он рассматривал эту фотографию не однажды раньше, Вана она рассмешила до истерики, и он даже схватился за живот.
– Посмотри на эту!
– он показывает мне фото Зандера с полным набором скоб на зубах, да ещё и с несколькими неудачными прыщами.
– И на эту!
– теперь он передает фото брата с несколькими друзьями, что с кислыми минами смотрели в камеру. Ему должно быть шестнадцать, и это было самое начало периода с дредами.
Ван не мог перестать смеяться над всеми этими фотографиями Зандера, и я не решилась остановить его, раз пареньку так весело.
Конечно, это веселье не может длиться долго. Вскоре остались только фотографии родителей, и грусть быстро овладела им. Тем не менее, он продолжил рассматривать, перебирая и иногда проводя пальцами по картинке. Это разбило мне сердце. И я обняла его рукой за плечи, а он быстро облокотился на меня и заплакал.
– Я знаю, это отстойно и нечестно, но только потому, что ты больше не можешь видеть их здесь, рядом с собой, не значит, что они больше не с тобой. Каждое воспоминание о них, которое у тебя есть, доказывает это. Они все ещё живы в твоей памяти, и они последуют за тобой, куда бы ты не отправился. Ты никогда не разлучишься с ними, - говорю я мягко, потирая ему спину маленькими круговыми движениями, в надежде сделать ему приятно если не своими словами, то хотя бы действиями.
– Это не тоже самое, - всхлипывает он приглушенно.
Не могу с этим не согласиться. Это совсем не тоже самое. И никогда не будет тем же для Вана.
– Почему ты все ещё не спишь? Уже...
Голос Зандера испугал нас обоих, хотя произнес он это тихо и без злости, но реакция Вана оказалась
Он напрягся в моих руках и отскочил, сбивая коробку с фотографиями на пол. Не оглядываясь, мальчишка рванул в свою комнату и с грохотом закрыл за собой дверь.
Я поворачиваюсь к Зандеру и вижу, что он застыл, глядя на фотографии, рассыпанные на журнальном столике. Я начинаю быстро наводить порядок, разгребая бардак после побега Вана. Это занимает несколько долгих минут, но тут Зандер приседает на корточки, чтобы помочь мне.
– Прости, что помешал, - наконец произносит он.
– Мы не слышали, как ты зашел. Прости, что не уследила за временем, и за беспорядок. Ван... Ну, он...
– я не договариваю, потому что сама реакция Вана обо всем сказала.
Знаю, Зандер не идеален, но он любит своего брата, и его очевидная грусть лишь подтверждает, что его собственное горе до сих пор еще свежо и поглощает его. Они оба проходят через нечто невыносимое, и мне не хотелось бы добавлять тягот Зандеру, рассказывая о том, что Ван не хочет, чтобы я уходила.
– Я не смотрел на эти фото с тех пор...
– он не закончил, отвлекшись на фотографию, что оказалась в его руках. Там были запечатлены его родители в день свадьбы. Они выглядели молодыми, счастливыми и полными надежд.
– Они кажутся любящими родителями, - говорю я нежно.
– Они ими и были. Они были лучшими. Такими ужасающе поддерживающими, - он останавливается, и я думаю, что это все, что он скажет, но неожиданно он начинает рассказывать всякие мелочи: - Мама была смешной, такой смешной, что от её шуточек можно было описаться, смеясь; в то же время в отце не было ни грамма чувства юмора. Но мама всегда смеялась над его убогими шуточками, как будто это самое лучшее, что она когда-либо слышала.
– Мой отец был механиком. Он мог говорить о моторах сутки напролет. Это было единственным, что его интересовало. Но когда я начинал говорить об открытии своего дела или мама начинала рассказывать о том, чем ее подруги или их дети занимались, или Ван, захлебываясь, рассказывал, какая клевая была одна из его игр, отец всегда слушал очень внимательно. Он так же давал отличные советы, - голос Зандера звучит так, будто он в трансе. Жаль, что он должен выйти из него.
– Звучит чудесно, - говорю честно, убирая последние снимки в коробку.
Зандер, наконец, сбрасывает с себя воспоминания и встает, протягивая руку, чтобы помочь мне подняться.
– Ван… Он расстроился, смотря на них?
– Поначалу он был в порядке. На самом деле, он показывал мне твои фото. Дреды тебе определенно не идут, - отвечаю, надеясь немного улучшить его настроение.
– Но в конце его переполнило горе. Он скучает по ним.
– Мне позвонили по поводу катастрофы, когда я был на работе, - рассказывает Зандер, смотря прямо сквозь меня, вспоминая то ужасное событие.
– Я не мог думать. Я не мог даже видеть. Я был в полнейшем шоке. Дек отправился за Ваном в школу и привез его ко мне. Я не мог даже осмыслить это, не то, что рассказать младшему брату, что наши родители умерли. Я мало что помню из того дня.