Я угнала его машину

Франсес Джессика

Ощущения боли в соске и в спине идеально соответствуют ритму того, как он толкается во мне и соблазняет мой рот. Секс никогда не ощущался настолько насыщенным, настолько страстным.

Я уже ощущаю, как назревает мой оргазм, отчаянно желая достигнуть этой вершины. Мне не часто удается это во время секса, и определенно никогда – так быстро. Я так же никогда не была настолько заведенной, а Зандер нажимает как раз на все нужные кнопки. Если он сможет столкнуть меня через край, я уверена, что кончу так, как никогда ранее в своей жизни.

Зандер

немного отклоняется, и я не могу сдержать хныканья, переживая, почему он замедлился.

Нет! Я была так близко!

Но он приподнимает меня повыше, и как только я насаживаюсь на него, я понимаю, что при этом новом положении каждый толчок задевает мой клитор. Просто невероятно!

Понятия не имею, что выкрикиваю каждый раз, когда он его задевает. Я могла бы произносить любое бранное слово, на каждом языке, которые знаю, мне плевать. Мне просто нужно, чтобы он продолжал, и он не разочаровывает меня.

На это требуется всего лишь два толчка, щипок за сосок и прикусывание мочки уха, и я взрываюсь.

Я выкрикиваю его имя, мой голос совсем не тихий, а он продолжает толкаться, говоря мне "да", и растягивает мой оргазм все дольше и дольше.

Я на самом деле ощущаю, как очередной оргазм проходит через меня, этот меньший, но не менее возбуждающий, поскольку он наконец-то кончает внутри меня, выкрикивая мое имя, когда достигает разрядки внутри меня.

Мне никогда не доводилось ощущать себя настолько живой, настолько изможденной. Я могла бы свернуться калачиком и проспать неделю. Зандер умудрился сделать меня совершенно бескостной. Секс и впрямь способен дать такой эффект? Должна ли я беспокоиться о том, что просто обвисла на нем?

Наши грудные клетки тяжело двигаются в попытке отдышаться. Зандер все еще тверд внутри меня, но по какой-то причине я не ощущаю неловкости или странности происходящего. Мы оба нуждались в этом, и я не могу жалеть о произошедшем или переживать об этом.

Иногда секс - это просто секс. И когда он невероятен, как только что, глупо было бы мечтать, чтобы его никогда не было. Я буду вспоминать этот момент до конца своих дней.

– Ты в порядке?
– наконец выдыхает он, пока приподнимает меня и ставит на пол.

Я киваю, прислонившись к двери, понимаю, что вся липкая от пота. Мы оба.

– Уверена?
– спрашивает снова, видимо, нуждаясь в словесном ответе.

– Ага. А ты?

– У меня только что был самый невероятный секс в моей жизни, так что да, я охрененно себя ощущаю, - отвечает он.

Я расплываюсь в улыбке от его слов, радуясь тому, что он чувствует то же самое.

– Что это сегодня с нами и уборными?
– спрашиваю я, даже не заботясь о том, что мы в освещаемой ванной и оба совершенно голые. Обычно я более застенчива.

– Не знаю, но жду не дождусь, чтобы вломиться в одну, в моем доме, - бормочет он, обхватывая мою шею рукой и большим пальцем приподнимая мой подбородок, чтобы я смотрела прямо на него.
– Я ведь не сделал тебе больно, а?

– Честно? У меня был такой

сильный оргазм, что я ни черта сейчас не чувствую, кроме удовольствия.

Он ухмыляется широко, потом наклоняется и чмокает меня в губы.

– Я чертовски рад, что ты жива.

В мгновение все стало серьезно. Я хватаю его свободную руку и переплетаю наши пальцы, сжимая.

– Я рада, что мы оба живы.

Есть что-то нереальное в этом моменте. Мы, два человека, стоим совершенно голые в ванной дома, в котором находимся от силы полчаса, и у нас только что был просто невероятный секс.

Секс не всегда должен быть интимным, и секс, который только что был у нас, не был тем, что я классифицировала, как интимный. Он был дикий, отчаянный, ненасытный. Но вот именно этот момент, когда мы обнажены и разговариваем о наших чувствах, ощущается интимным.

Мне это нравится. Мне нравится, что мы можем быть такими друг с другом. Я никогда не ощущала такого с другими людьми.

– Нам следует помыться.

Я киваю.

Когда он поворачивается, чтобы избавиться от презерватива, я вижу в каком состоянии его спина.

– Тебе следует показаться кому-нибудь врачу или, по крайней мере, найти пинцет, чтобы мы смогли достать все осколки.

– Уверен, что у Саши где-то припрятана аптечка. Давай сначала в душ. Я буду держать спину подальше от воды.

Не могу спорить с этим предложением.

Внутри все сжалось от одной только мысли о другом раунде с Зандером, но когда мы оба встаем под теплые струи душа, он ведет себя как настоящий джентльмен. Ну, ладно, не совсем джентльмен. Иногда его пальцы задевают меня в определенных местах. И ладно, леди из меня тоже не ахти, поскольку я беспощадно поддразниваю его. Но в основном мы просто целовались и обнимались.

Насколько это круто? Я никогда до этого ни с кем не обжималась в душе. Я всегда считала, что это будет странно и, вероятно, вода будет попадать в нос или неожиданно ослеплять меня, попадая в глаза или что-то в этом роде. Однако ничего подобного не произошло.

Всё было мило, просто и весело.

Затем, как только я оделась, а Зандер натянул брюки, ухмыляющаяся Саша нашла аптечку первой помощи. Потом мы обе поработали над его спиной, извлекая оттуда стекло.

В этом нет ничего приятного, простого и, определенно, ничего веселого для любого из нас. К счастью, порезы небольшие и не выглядят так, будто их нужно зашивать.

Спустя сорок минут Саша бросает мне влажную фланелевую салфетку, чтобы стереть оставшуюся кровь, в то же время вставая перед Зандером, упирая руки в бока.

– Полиция вскоре начнет нас обзванивать. Им нужно записать твои показания. Черт, нам нужно, чтобы ты дал показания, чтобы мы могли разобраться со страховкой.

– Знаю, - ворчит он, вздрагивая, когда я прикасаюсь к болезненному участку.

– И они захотят знать, почему ты оставил место преступления. Ты действительно должен был дождаться их прибытия, - продолжает она, донимая его.