Я вас не звал!

Побережник Николай

– Какую глубину будем выгребать? – спросил Борис.

– Там будет два уровня глубины, потом покажу, сейчас копаем на полтора.

– Ну, погнали, – сказал Борис, вонзая штык лопаты в землю.

В первый день мы выкопали примерно полметра и существенно задолбались. Тем временем Сашка и Света управились с баней и с туалетом. Туалет соорудили в пятидесяти метрах от бани вниз по ручью. Сашка приспособил под него свою старую китайскую палатку, сделав крепкий каркас из веток и утеплив фольгоизолом. Получился такой шалаш-туалет. И договорились сразу – в туалет

по одному не ходить, то есть один в туалете, второй невдалеке на карауле. Отхожее место, естественно, замаскировали. А вот баню Сашка придумал разборную, чтобы не сверкать на весь лес белой пленкой. Получилось очень даже, молодец Сашка! В центре бани был каменный колодец высотой полметра и в диаметре столько же, выложенный из собранных на берегу ручья крупных камней. Завершала его импровизированная решетка, которую получилось сделать, открутив от прицепа несколько железяк. На нее сверху можно ставить бидон и греть воду.

Внутрь накидали дрова и подожгли. Когда они уже почти догорали, принесли два бидона с водой, и один поставили греться. Когда вода уже была горячей, залили угли и натянули пленку на приготовленный каркас из четырех стоек, растянутых шнуром, прижали по периметру камнями, бросили фольгоизола на дно, чтобы удобней было стоять.

Натаскали шильно-мыльных принадлежностей и плеснули кружкой воды на камни. Пар заклубился, и жар начал растекаться внутри бани.

– Санек, давай ты с Борькой сначала, потом я со Светой.

– Хорошо, – согласился Санек.

Мы со Светой пошли готовить ужин, если это можно назвать «готовить» – сварили рис и закинули в котелок пару банок тушенки. Поставил на догорающий огонь котелок на чай.

Сходил к Басику и забрал остававшуюся там «Беретту», показал Свете, как с ней управляться.

– Всегда носи с собой.

– Есть, командир! – весело ответила Света.

– Ребят, мы всё, – крикнул Саша, поднимаясь от ручья с Борисом. От них парило, и настроение радости чувствовалось на расстоянии.

– Ну, пошли приводить себя в порядок, – сказал я Свете.

Мы были на седьмом небе от пара и собственной чистоты. Все-таки Света – золотая женщина, простимулировала нас на устройство партизанского быта. Я с удовольствием надел на себя чистое исподнее, сверху термобелье и влез в теплый охотничий комбез. Света тоже переоделась по-походному и подпоясалась ремнем с надетой на него кобурой.

– Пойдем, моя амазонка, поедим теперь, – я обнял ее за талию, и мы пошли за стол.

Поужинали и, смакуя трофейный кофе, по вкусу напоминающую почему-то жареную морковку, решили спланировать день на завтра. Я обратился к Свете:

– Ты завтра перебери всю нашу аптеку, разберись с трофейными чемоданами и собери каждому индивидуальную аптечку.

– Я один уже посмотрела, это чисто хирургическая стерильная укладка, остальное завтра переберу.

– А мы завтра продолжим работать гномами? – спросил Борис.

– Да, втроем пойдет веселей, – согласился я.

– Они, наверное, маршруты полетов поменяли, не слышал ночью ничего, – показывая пальцем вверх, сказал Сашка.

– Да, я тоже обратил внимание. Ну, может, какие другие у них задачи теперь, – пожал я плечами.

– Может, и так, – ответил Санек.

Разбив ночь на дежурства, мы разошлись спать.

Семнадцатое октября

База партизан

Я проснулся рано – под бодрое кряхтение Бориса на улице. «Нас утро встречает прохладой…» – пел Борис старую советскую песню, совершая утренний туалет. Вылез из спальника и обнаружил, что действительно значительно похолодало, а выйдя из сарайчика, увидел траву, покрытую инеем.

– Надо поторопиться с землянкой, – сказал Борис, кивая на котелок, в котором с вечера оставалась вода, а теперь плавали тонкие кусочки льда.

– Яму сегодня закончим, наверное. Может, и перекрыть успеем.

– А чем перекрывать? Деревья в округе пилить не сильно хочется.

– Понятное дело, но пару – тройку придется завалить, нужны крепкие балки на перекрытие и пару столбов в центр. А перекроем, вон, бортами и досками с прицепа.

После завтрака принялись за работу. Копалось трудно – глина, песчаник и камни. Мы решили сразу отсортировать крупные глыбы, они еще пригодятся. Копали без обеда, чтобы максимально успеть, прерывались только пару раз попить чаю.

– Дно надо под небольшим углом сделать к выходу, вдруг где рядом поджим.

– Да, – согласился я и застыл, сообразив, что все мы трое молча копаем в яме, а голос донесся сверху.

– А пожрать есть что-нибудь у лесных жителей? Да и накатил бы я грамм двести, – сказало нечто, состоящее из травы и веток с чумазым лицом и с голосом Димки Боровкова.

Мы прекратили копошение, разогнулись и уставились на этого йети.

– Партизаны, а чего вы такие расслабленные? Копаетесь тут, постов не выставили. Я около часа за вами наблюдал. Троица землекопов, блин, вот так подходи к вам – и гранату вниз.

Мы молча слушали нравоучения диверсанта. И тут позади него раздался звук досылания патрона затвором. В пяти метрах от него стояла Света и двумя руками держала пистолет, направленный на Димку. Она уже часа два в сарайчике занималась аптечками, ее Димка «срисовать» не успел.

– Ты кто, – спросила Света у «кучи травы». – Не дергайся резко, я сильно нервничаю, но с такого расстояния не промахнусь.

– Света, ты когда-нибудь в живого человека стреляла? – спокойным голосом спросил диверсант.

– Димка, ты? – опуская пистолет и подбегая к нему, спросила Света.

– Ну, была бы чуть смелее, уже не я был бы, – поднимаясь с колена, ответил Дима. – Пожрать-то есть что, спрашиваю?

– Шах, – крикнул Борис, с подозрением смотря на Димку.

– Да всё с ним в порядке, закутал его слегка, можно было бы не трогать его, но не знал, что за собака, поэтому пришлось связать. Он у туалета.

Борис побежал к ручью проверять и освобождать пленника. Шах, конечно, здоровый и страшный пес, но против Димки у него шансов не было. Освобожденный «сторож» с лаем бежал от ручья, пытаясь загладить вину перед хозяином, что проворонил гостя. Димка повернулся к бегущему псу и, когда оставалось три – четыре метра, вытянул растопыренную пятерню и гаркнул на него: «Стоять!» Шах остановился, заскулил и потрусил к Борису. Я бы, наверное, тоже обделался, если б на меня так гаркнули. Говорят, собаки чувствуют людей, которые могут убивать.