Я вернулся, папа. Том 1
Шрифт:
–Уж больно ты мелкий!
–К вашему сведению, я все еще росту!– буркнул я, осмелев на столько, что снова задрал голову и посмотрел на великана.
– И раз уж на то пошло, то я еще ребенок!
–Ага, ребенок,– телохранитель присвистнул.
– Видел я, как ты вылетел из колодца…
–Вы были там?– я резко остановился, и сам того от себя не ожидая, схватил Хогарда за руку.– Что это за колодец? Можно ли по нему вернуться обратно? А вещи, которые были со мной, где они?
–Так, по порядку,– мужчина высвободил руку и на несколько секунд задумался. – Да, я был там, и видел как ты вылетел из колодца. Колодец- это путь из другого мира. И нет, я не думаю что по нему можно вернуться. Твои вещи сейчас исследуют наши ученые, что бы быть уверенными в их безопасности.
–Но ведь…
Он снова подтолкнул меня вперед.
–Я лишь хотел сказать, что видел с какой высоты ты разбился о воду, и что закричал от боли только когда мы попытались извлечь нож из ноги. Я видел как дети терпят боль от царапины на коленке, или, в крайнем случае, от сломанной руки. Но по большей части они просто теряют сознание от боли. У тебя же были не просто сломаны рука и нога. Плечо и нога были буквально раздроблены, и я не уверен, что смог бы сам так терпеть боль.
–Я не думал о ней в тот момент,– я шел рядом с великаном, чисто машинально переставляя ногами.
–Да? И о чем же ты думал, раз уж ты смог так отрешится от всего происходящего?
–О родителях… и о смерти,– я остановился, снова вернувшись в воспоминания.
– Хогард, я хотел умереть… Я не смог бы быть вечной обузой маме с отцом. Я ведь понимал, что с такими травмами я останусь инвалидом на всю жизнь… Ни передвигаться самостоятельно, ни держать что-то в руках. Ведь вся правая рука была буквально разбита…
–Она и была разбита,– телохранитель подтолкнул меня к очередной двери, и распахнул ее передо мной. Я даже не обратил внимания, что стоим мы в богато обставленной спальне.
– Если бы тебя нашли не мы с принцессой, а какие-нибудь солдаты или слуги, то у тебя не было бы шансов. Ты бы не выжил.
–Да, мне повезло,– я вспомнил как Маришь гладила меня по голове, и слезы застыли в глазах.
–Только во дворце оказался такой запас живой воды, что бы мы могли засунуть тебя в нее полностью. Не дай то Бог кто-нибудь узнает что во дворце нет живой воды…
Так, ладно, предположим, что живая вода на самом деле существует. Где именно я нахожусь – выясним позже. А вот что это за вода, что на меня ее потратили так много, что об этом никто не должен знать, выяснить стоит.
–Что? На меня потратили всю воду?– я забыл о своих несчастьях, представив во что могло обратиться мое спасение. Спасая меня, они могли не спасти кого-нибудь более важного.
–Ну не всю, конечно. Осталось немного на экстренный случай. Но принцесса говорила, что если бы потребовалось, то потратили бы и ее.
–Ради меня?– я недоверчиво повернул голову, и присмотрелся к телохранителю.
– Хогард, кто я такой, что бы ради меня поставили под угрозу экономику и социальное положение людей? Сколько могла спасти жизней эта вода?
Телохранитель явно был недоволен исходом разговора.
–Хогард,– тихо напомнил я о своем вопросе великану.
–Пару тысяч от болезней, и около тысячи от не смертельных, но опасных ран.
–Но мои раны не были смертельны, Хогард. Зачем ради меня пошли на такой риск?– я смотрел как великан старательно отводит глаза.
– Лучше расскажи мне сейчас ты, Хогард, чем я в лоб спрошу об этом у этого… короля.
Великан решительно глянул на меня сверху вниз и как-то усмехнулся.
–Скажем так, твои раны, хоть и не все, но были смертельны. Тебя ожидала мучительная медленная смерть от множества разрывов внутренних органов, от кровоизлияния мозга и отравления черным ядом и…
–Чего?– я поддался ближе к великану и с ужасом посмотрел на него.
– Какого яда?
Телохранитель загадочно воздел глаза к потолку.
–А ты спроси об этом у короля,– он дернул за тоненький шнурок на двери, и тут же в комнату зашли двое слуг, несших стопки одежды.
– Слуги помогут тебе одеться.
Эти слуги, ростом не на много ниже самого Хогарда, низко поклонились, и я заметил что адресован поклон был именно мне, а не телохранителю.
–Милорд,– один из слуг жестом указал на часть комнаты, которую я изначально принял за ажурную роспись по стенам. Там, за позолоченными ажурными кружевами стояла ванна, наполненная горячей водой, и что-то издали напоминающее туалет. Я удивленно повернулся к телохранителю.
–Я же только что вылез из ванны! Неужели вы думаете, что за десять минут, я мог испачкаться?
Хогард обреченно вздохнул и отвел глаза. И столько в нем было усталости, что я понял – спорить бесполезно.
Что же это получается? Только я вылез из колодца, меня засунули в ванну с живой водой. Только я вылез из живой воды – меня силком заставляют лезть в новую ванну. Кожа буквально таки не успевает полностью высохнуть, а меня снова в воду! Да у меня скоро жабры вырастут! А там, глядишь, и хвост как у рыбы появится!
Гордо задрав голову, и мертвой хваткой вцепившись в полотенце, я прямо так и зашел в большую чугунную ванну с львиными лапами вместо ножек. Испепеляя телохранителя гневным взглядом, я стерпел пока мне мыли голову и спину, но с криком выгнал слугу, когда тот вздумал продолжить умывание. Шарахнулся от второго слуги, намеревавшегося вытереть меня полотенцем. Что я, рук не имею?
Кутаясь в новое сухое полотенце, я зачесал волосы назад, и увидел как в глазах одного из слуги мелькнула тень ужаса. Он старательно отвел глаза от моего лица, и побледнел еще больше, увидев шрамы на руке и ноге. Я вопросительно встретился с ним глазами, и отвернулся. Этот слуга, волей не волей, дал мне понять что я теперь буду видеть в глазах окружающих. Как бы ровно не срослись разорванные края лопнувшей кожи на лице, шрамы останутся шрамами. И каждый, подсознательно, будет представлять какую я боль перенес.
Поборов желание снова взлохматить волосы, я сжал зубы и со злобой шикнул на второго слугу, желающего побрызгать меня какими-то духами. Чувство ярости и злости переполняло меня так, что еще мгновение, и я бы взорвался.
Так, спокойствие! Нужно закрыть глаза и постарался выдохнуть из себя всю ненависть. Досчитать до десяти. У меня не должно быть повода злиться на этих людей, выполняющих свою работу. У меня не должно быть повода ненавидеть их за их страх, ведь я и сам боюсь неизвестности. Я должен быть спокоен!