Я видел как плачут животные
Шрифт:
В это время на центральном перроне почти не было людей. Если не считать нескольких рабочих, занимавшихся привычной для себя ремонтно-профилактической деятельностью на путях, я заметил еще лишь пару человек, стоявших поодаль от меня и куривших сигареты.
Погода, впрочем как и всегда, была очень плохой. Как я понял из разговора светы, тут вообще редко пробивались солнечные лучи и фонари, предусмотрительно расставленные в самых важных местах, были чуть ли не единственным источником света по всей округе.
На втором поезде я выехал спустя
– Такое со всеми случается, по каждый не найдет оптимальный наклон для коробки. Лучше сделайте это сейчас, так вам будет менее дискомфортно работать и дышать.
Пилот был одет почти как и я. Такая же черная броня с прожилками светоотражающих элементов, позволявших увидеть человека даже на большом расстоянии, широкое стекло в области лица, именуемое местными как "циклоп". В целом все было более чем, однако когда дыхание перешло "на фильтр" я явно почувствовал тяжесть в груди во время интенсивного дыхания.
Транспорт стал подниматься. Я бросил последний взгляд на отдалявшуюся земли и с высоту заметил, что сам космопорт был не таким уж и большим, просто слегка вытянутым, для посадки особо больших грузовых машин, но ширина его едва достигала четырехсот метров.
– Мы летим в мертвую зону. Я чертовски не хочу этого делать, но приказ есть приказ.
Его голос постоянно был в моих ушах. Связь по его заверениям всегда была настроена на частоту пилота - это помогало избежать неурядиц, когда кто-то оставался за бортом .в то время как остальные благополучно грузились на борт.
– Мы будем лететь с северной стороны, обогнем его по часовой стрелке и сядем в южной части. У вас будет полчаса, а потом все, обратно на борт.
Он рассмеялся, хотя в голосе чувствовался страх.
– Что в этом месте такого?
– спросил я, пока транспорт набирал скорость и высоту.
– Шутите? Там погибло невесть сколько людей. Настоящее кладбище. Там даже машины не работают, хотя залежи такие, что хватило бы еще лет на триста.
– Сто двенадцать человек?
– Что?
– Говорю сто двенадцать человек погибло там, - пытаясь прорваться сквозь шум работавших двигателей, я кричал в микрофон.
– О, нет, - громко ответил пилот,- это только те, чьи тела смогли найти и вернуть обратно. Тут их больше, гораздо больше. Мои коллеги, работавшие здесь еще с начала разработки месторождений, называют цифры и двести, кто-то говорит и о трехсот. Просто люди в панике убегали прочь. Непонятно почему, но срывались с места и бросались кто куда. Помню мы отлавливали их как цыплят, а потом сажали на борт. Видели бы вы их лица. Испуганные, будто увидевшие приведения.
Машина выровнялась в своем полете и ускорилась. Позади осталось все, что видел я прежде. Пролетев сквозь энергетический барьер, транспорт тут же попал под действие планетарных стихий. Качка усилилась и любой резкий порыв ветра, налетавший с приличной частотой, сразу отзывался в вибрациях по всей поверхности космического корабля.
Впереди появились гору. Отсюда, с огромной высоты я видел как на поверхности, словно вздувшиеся волдыри, ярким огнем своих защитных полей, светились разбросанные исследовательские и рабочие районы. Малые и большие, они были своего рода маяками, светившими в этом круглосуточном мраке и дававшее ориентиры для полетов в самые непогодные моменты на этой планете.
– Здесь всегда так, - заговорил пилот, - Стоит немного отвлечься и ветер может прижать тебя к земле стерев в порошок.
Я посмотрел в небольшое окошко, откуда были видны вдалеке зарождавшиеся воронки будущих торнадо.
– Мы стараемся облетать их, - будто читая мои мысли, продолжал пилот, - Здесь они посильнее всех тех, что я видел ранее. Крупные, диаметр может достигать почти полутора сотен метров и это не предел, что уже говорить про то, если попасть под его воздействие.
Машина слегка наклонилась вперед и начала снижаться. Под брюхом мелькали небольшие горы, перемежевывающиеся с равнинами сравнительно небольшой площади, затем опять плавно переходившиеся в горы. Здесь все было похоже на то, будто некий подземный зверь перекопал каждый сантиметр этой земли, образовав на ее поверхности волнообразные холмы и горы. Но дело обстояло в другом - мы просто не знали природу этой планеты. Никто не знал. Пилот монотонно рассказывал о всем, что было известно ему, о тех случаях и домыслах ,больше напоминавших байки и легенды старых солдат, и при этом продолжал пилотировать, старательно обходя самые приближавшийся грозовой фронт.
Связавшись с ближайшей метеорологической станцией, он выяснил, что время для полета мягко говоря не самое удачное, и что время пребывания в мертвой зоне придется сократить до минимума, ведь если нас накроет, то взлететь будет очень проблематично.
– Вас понял МС-2, будем снижаться.
В это мгновение двигатели заревели еще сильнее.
– Советую пристегнуться, будем садиться.
– Что говорят?
– Все внезапно изменилось. Торнадо, за которым следили со станции вдруг повернуло в нашу сторону. Будет здесь через двадцать, может быть тридцать минут. Я думал зайти с более удачной траектории, но по всей видимости придется действовать как есть.
Он замолчал и повел машину на снижение. Крен резко увеличился и мое тело почувствовало резкое изменение в полете космического корабля. Мы заходили очень быстро. В груди все защемило, а голова стала наполняться напряжением, которое вскоре переросло в небольшую кровавую струйку, потекшую из ноздри и упавшую на губы.
Корпус трясло. Где-то внизу ощущалась очень неприятная вибрация, но постепенно, по мере снижения и ухода из зоны влияния воздушных масс, ее влияние сходило на нет, пока полностью не исчезло.